Постучись в мою дверь
Шрифт:
— Скажете тоже, — смущенно потупилась я.
— Как твои дела? Как Руслан? Папа? — набросилась с вопросами она.
— Папа? — стеклянным голосом откликнулась я, — Вы не знаете? Он умер…
Женщина мгновенно поменялась в лице. Между темных в разлет бровей залегла глубокая морщина и она, бросив внезапный взгляд на потрепанный ремешок моей старой сумки, каким-то непостижимым образом поняла, что не все в моей жизни гладко.
— Так! Давай, доедай и пойдем наверх ко мне
— Зачем? — вяло откликнулась я.
— Ты непременно обязана мне все рассказать! — заявила Серафима Альбертовна, а когда я открыла, было рот, чтобы запротестовать, рявкнула, — Не обсуждается! Твоя мама, царствие ей небесное, в свое время очень многое для меня сделала. Она была рядом в самые трудные минуты моей жизни. И сейчас самое время отдать ей этот долг.
Отчего-то не смея ей возразить, послушно доела свой обед и потопала следом за Серафимой Альбертовной.
— Тут недалеко, — с мягкой улыбкой поясняет она, когда мы, поднявшись на лифте, идем по длинным офисным коридорам, — Я тут снимаю помещение.
— Вы занимаетесь бизнесом?
— О, нет! — смеется она, — Бизнес — не моя стихия. Я простой юрист.
Ну, предположим, «простой» это она сильно поскромничала. Аренда офиса в этом бизнес центре наверняка стоит ой, как недешево. И если судить по количеству людей толпящихся в приемной первого кабинета Серафимы, юрист она весьма неплохой.
Быстро дав какие-то указания своему помощнику, она жестом пригласила меня в свой кабинет.
— Фух, — падает она на кожаный диван и скидывает с ног туфли на каблуке, — Старость не радость. Ноги устали. Располагайся.
Аккуратно присаживаюсь рядом и несмело осматриваюсь.
— Сейчас, Егорка, разгонит народ и притащит нам чего-нибудь вкусненькое.
Егорка и правда через рекордные десять минут приносит поднос с чаем и пирожными. Молчаливо принимает благодарность и быстренько ретируется.
— Побаивается, — усмехается Серафима, — Вчера накосячил, теперь вот выслуживается.
От вкусного десерта, мятного чая меня слегка размаривает, слов за слово и вот я уже потихоньку выкладываю подруге матери все как на духу. И про папин второй брак, и про его болезнь и про долги вместо наследства и про вероломство мачехи.
— Классика жанра, — задумчиво трет подбородок Серафима, — Угораздило же Пушкина так вляпаться.
— А самое страшное, что я теперь ни на одну приличную работу не могу устроиться, — жалуюсь я, — С прошлого места попросили, сами понимаете. Обидно… Столько родители на мое образование угрохали денег, а я в этом клоповнике…
Показываю ей папку с документами, где яркий логотип микро финансовой конторы.
Серафима Альбертовна при одном взгляде не нее кривиться.
— Ты хочешь сказать, это все проделки этой женщины?
— Так больше вроде некому, — пожимаю плечами я, — Кому бы нужно было портить мою
— И зачем ей это надо? — задумчиво спрашивает Сима.
— Не знаю…, - грустно вздыхаю.
Я и вправду не знаю.
Ну, облапошила нас всех. Отобрала дом.
Зачем же так пакостить по всем фронтам?
— Не грусти, Соня, — внезапно весело и очень воодушевленно щебечет Сима, — Мне пришла в голову гениальная идея!
— И-идея? — чуть заикаясь, тяну я.
— Ага, — кивает Сима и, потыкав пальцами в телефон, вероятно, чтобы написать кому-то сообщение радостно заявляет, — С работой я тебе помогу, даже напрягаться не надо.
Меня ее энтузиазм несколько обескураживает и, сглотнув настороженно спрашиваю:
— А что это за работа?
— Непростая, зато хорошо оплачиваемая, — заверяет женщина, — У моего супруга, недавно на пенсию ушла личная помощница.
— Вы замуж вышли?! — удивленно вскидываю брови я.
— Ага, — хитро жмурится Сима, — По глупости.
Давлюсь чаем.
— Шучу. По любви, конечно!
— Ну, и шуточки у вас…
— Привыкай, — подмигивает Серафима, — У Марата Геннадьевича непростой характер. Он и не так пошутить может.
— Я еще не согласилась, — мямлю, пугаясь перспективы быть личным помощником какого-то незнакомого мне мужика, — Я вообще-то не на секретаршу училась.
— Там все твои навыки пригодятся. Личный помощник — это правая рука босса в офисе и на всех официальных мероприятиях. У тебя характер покладистый, но в меру упрямый. Девочка ты способная, трудолюбивая. Вы с Маратом сработаетесь. И мне спокойнее будет. Присмотришь за ним. А то он то лекарства забудет выпить, то за сигареты схватится.
— Контролируете его?
— Куда ж без этого. Семейная жизнь. Переживаю.
— Я могу подумать? — с надеждой смотрю на Серафиму.
— Угу, — с довольным урчанием откликается она и запихивает в рот кусочек пирожного, — Пять минут. Сейчас доем, и будет Марату звонить.
— Э-э-э, — теряюсь от такого напора, — А что так мало-то?
Серафима дожевав пирожное и хлебнув чая, смотрит на меня очень серьезно.
— Сонь, мы же не в детском саду. Ты представляешь, какой конкурс на это место? Фамилия Казьменко тебе о чем-то говорит?
— Вы вышли замуж за Марата Казьменко?! — в ужасе ахаю я.
— Вот и я тебе о том же, — поучительно кивает Сима, — У тебя осталось четыре минуты на раздумье. А то опередит нас какой-то очередной друг моего мужа и пристроит свою тупую кобылу. Оно нам с тобой надо?
И смотрит выразительно так.
Как дурочка мотаю головой, не в силах осмыслить ситуацию.
— Правильно! — Серафима поднимает палец вверх, — Не надо.
В звенящем молчании мы дружно уничтожаем остатки пирожных. Я то и дело поглядываю на красивые часы напротив, а Серафима на меня.