Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!
Шрифт:
Грохот выстрела еще не успел смолкнуть в ушах артиллерийского расчета, а обслуга уже торопливо банила ствол орудия, не видя, как оставляющие за собой дымный шлейф бомбы врезались в створки ворот, не долетев до нужной отметки всего несколько локтей. Кованые створки протестующе прогнулись назад и, пружиня, оттолкнули опасные снаряды обратно. В результате после взрывов шести бомб перед воротами образовались небольшие воронки, а от ударной волны из каменных блоков, расположенных рядом с воротами, вылетела пара осколков.
– Четверть насечки выше, приготовить орудия!
Спокойный голос майора не выражал никаких
– Майор Юркевич, после этого залпа пусти пару каленых гостинцев за стены, авось что-нибудь получится, все-таки неделю погодка солнечная стоит… – приказал генерал-майор, наблюдая мельтешение обороняющихся на стенах.
– Будет исполнено, господин генерал-майор! – вытянувшись перед командиром, ответил Юркевич.
– Вот и ладненько.
Два часа орудия стреляли без перерыва, после чего их оставили в покое, залили раскаленные стволы водой, вычистили, протерли насухо, дали десяток минут отстояться, а потом заложили картузы и приготовили палильные трубки, ожидая приказа командира. Чуть позади артиллеристов постоянно стоял в четырехшереножном строю один из полков, готовый по первому приказу выступить вперед. Остальные воины находились в лагере, отрабатывали строевые приемы или занимались хозяйственными работами, и только некоторая часть могла позволить себе отдохнуть.
Так прошел еще один день осады Кексгольма. Бомбардировка ворот ни к чему не привела, только пара выбоин по сторонам да стесанные углы стен на въезде в город-крепость. Каленые ядра тоже результата не дали: появившиеся было дымки, как и прошлый раз, тут же пропали, а суета на стенах вовсе поутихла. Город оказался подготовлен к осаде лучше, чем предполагал генерал-майор.
Но Третьяк не отчаивался, все ведь только начинается. Места старой и новой кладки на плане отмечены, толщина некоторых участков тоже, так что на крайний случай артиллерия русского отряда вполне способна сделать проем в стене, правда, и времени это займет много больше, чем если получится выбить из пазух ставни ворот.
На ночь возле батарей вновь разместили две роты фузилеров, а на опушке расположился эскадрон драгун – в случае вылазки врага у русских войск был весомый аргумент против хитрости коменданта города. Однако ночь прошла спокойно. Видимо, вчерашняя неудача сильно ударила по боеспособности города, или просто комендант решил поберечь силы для отражения штурма.
Три дня осады были похожи друг на друга как две капли воды. Та же безуспешная бомбардировка, плотное кольцо осады и огрызающиеся иногда гарнизонные орудия, чаще всего укладывающие свои снаряды в паре десятков саженей от батарей. Лишь однажды шестифунтовая бомба умудрилась пролететь все расстояние до батареи и взорвалась рядом с палаткой майора Юркевича как раз в тот момент, когда он собирался обедать. Один из осколков попал в железную тарелку майора, подкинув ее вверх, как раз в лицо командира артиллеристов. Шума было много, проклятий еще больше, но вот успеха в бомбардировке ворот все-таки не наблюдалось.
Майские дни становились все жарче, появились первые гниды, летающие перед самым носом солдат, облепляющие по ночам беззащитные участки тела, высасывая кровь. Природа, проснувшаяся ранней весной, сейчас расцветала пышным цветом. Но на всю эту лирику, видимую даже невооруженным глазом,
Бомбардировка по-прежнему не приносила результата, лишь однажды какой-то удачный снаряд угодил в городе в один из домов, где держали часть запасов пороха. Знатно громыхнуло тогда, да и дыма было много – черного, жирного. А больше ничем примечательным артиллерийские расчеты майора Юркевича похвастать не могли.
Вызвав к себе своего заместителя полковника Ларина, Третьяк приказал готовить осадные лестницы, материал для которых уже был давно собран, и теперь распиленные куски стволов молодых березок лежали ровными штабелями под навесом из еловых лап внутри лагеря.
Наконец все приготовления были сделаны, и ранним утром войска выстроились в две линии. В первой стояли два полка – Троицкий солдатский и Тверской солдатский. Позади них на расстоянии в полсотни саженей замерла вторая линия – Ярославский солдатский и Псковский солдатский. Чуть в отдалении от второй линии с двух сторон стояли в походной формации два драгунских полка – Троицкий драгунский и Сибирский драгунский. Они по команде должны были поддержать штурм, забросав небольшой ров перед стенами фашинами.
– Давай, Борис, как только барабаны заиграют еще разок, стрельни по воротам окаянным, все же польза будет, а потом уже и за стены бомбы метай, пусть швед порадуется да людишек на пожары отсылает. Нашим молодцам сподручней будет, коли защитничков на стенах меньше будет, – дал команду майору Юркевичу генерал-майор, прежде чем отдать приказ «На штурм!».
– Будет исполнено, господин генерал-майор, – слегка кивнул Борис и ушел к батареям проверять орудия, рядом с которыми стояли приготовившиеся к бомбометанию артиллеристы.
Дав отмашку подполковнику Балабанову, командиру Ярославского солдатского полка, чьи воины стояли в первых рядах, командующий войсками замер верхом на своем гнедом жеребце на взгорке, бегло осматривая стены Кексгольма в подзорную трубу.
Первую версту, пока не рассеялся туман, воинам предстояло идти, выстроившись в четыре колонны, чередуясь в рядах с теми, кто несет фашины и осадные лестницы и теми, кто идет с небольшими мешочками пороха. Все же пускать все на самотек генерал-майор не хотел и вместе с командирами полков решил во время штурма заложить под одну из старых кладок на западном углу крепости мину. Сможет ли она после взрыва создать брешь в стене, никто не знал, но попробовать все же было необходимо.
Первые две сотни саженей воины прошли, как и было задумано, в тишине, под прикрытием плотного одеяла тумана, однако потом на стенах, почуяв что-то не то, зажгли огни, к тому же подул ветер и разогнал часть тумана. Сразу же стали видны прикрепленные к фузеям штыки, осадные лестницы, невдалеке показалась едущая шагом колонна драгун, которые, только почувствовав, что прикрытие пропало, настегивая коней, бросились вперед, спеша закидать ров в тех местах, которые указали им командиры.
Загрохотала барабанная дробь, упорядочивая движение пехотинцев; подстроившись под это мерное громыхание, они чуть ли не бегом бросились на приступ. А спустя минуту над головами воинов в зеленых мундирах просвистело шесть жужжащих зарядов.