Поступление
Шрифт:
– А зачем мне вражиня? Видала, какие у неё данные целителя хорошие? Чтобы эта дура наперёд меня поступить смогла, нет уж!
– Да-да, я потому и промолчала.
Миле стало неприятно из-за услышанного настолько, что она встала в намерении размять ноги. Ей даже захотелось образумить глупышку-прачку, столь легко доверяющую незнакомым людям, но та уже сидела за столиком, где оформляли документы, и, подумав, Мила не стала ничего предпринимать. Вместо этого она о своём будущем задумалась.
«Какой факультет указать, чтобы места ещё
«Деньги. Меня там мои денюжки ждут!» - подогревала ей пятки мысль.
– Мила Свон! – между тем прозвучал голос старшекурсника, занимающегося бланками. – Где Мила Свон?
– Я это!
– оживилась Мила, и старшекурсник, бросив взгляд сперва на список в своих руках, а потом на подходящую к нему щуплую девушку, строго осведомился:
– Вы точно мисс Свон?
– Да.
– Возраст тридцать один год?
– Ну да.
Мила удостоилась крайне пристального и вместе с тем недоверчивого взгляда. Такой худышке, каковой она являлась, от силы положенные двадцать шесть лет едва можно было дать. Но свои замечания старшекурсник оставил при себе. Он всего-то спросил:
– Подтверждающие личность документы с собой?
Мила аккуратно расстегнула верхние пуговички одежды и достала из-за пазухи вложенную под кожаную обложку карточку. Как и все бедняки она очень трепетно к ней относилась несмотря на то, что…
– Чего застыли? – зло засопела Мила, когда увидела насколько перекосило лицо мага. Она так-то была тихой и мирной девушкой, но завсегда остро реагировала на чужое высокомерие. Чувство собственного достоинства у Милы Свон было чрезмерно развито для простолюдинки, и проблем это обстоятельство доставляло ей с лихвой. Однако, поделать с собой она ничего не могла. Вот и сейчас Мила подобралась подобно бойцовскому петушку и после заявила:
– Я Мила Свон, мне тридцать один год и да, вот такое у меня прошлое. Это что, как-то на правила поступления влияет?
– Нет, мисс, - ответил старшекурсник с такой интонацией, что своё личное мнение всё равно ярко выразил. Но Мила уже не впервой сталкивалась с реакцией людей на доставшуюся ей в документе пометку красными чернилами. Такой знак ставили, чтобы обозначить занимающихся проституцией женщин, дабы в будущем сей щекотливый нюанс биографии никогда и ни от кого нельзя было скрыть.
– Сейчас вам надо пройти вот это тестирование, а после вот этот договор самостоятельно заполните. Присаживайтесь, приступайте.
Вручив Миле бланки, старшекурсник принял отрешённый вид и сел обратно на своё место. Молодая женщина с недовольством поглядела на него и только затем заняла положенный для неё стул да принялась с грустным видом перелистывать многочисленные страницы.
– Вы зачитать мне всё это можете? – наконец, вынужденно спросила она как можно мягче.
– Это противоречит
– Хм, а пояснить некоторые пункты?
– Это противоречит правилам академии.
– Что, даже на вопрос есть ли разница левой или правой рукой заполнять промолчите? – съязвила Мила, но старшекурсник был непоколебим.
– Обладаю всеми на то полномочиями.
– Ну и ладно, сволочь, - буркнула Мила совсем не милым голосом и вальяжно растянувшись на неудобном стуле принялась вглядываться в строки. Чтение, слепой бы заметил, давалось ей с большим трудом, а договор ещё и простецкой детской сказкой не был. В нём использовались сложные обороты речи, да и сам шрифт оказался каллиграфической прописью – всё, чтобы неотёсанные деревенщины сбились и где-то не там галочку поставили.
– Мисс, вы задерживаете остальных, - между тем сказал старшекурсник, так как дело у Милы Свон продвигалось чрезвычайно медленно.
– Собственная судьба, знаете ли, стоит такого пристального внимания.
– Быть может, заполните где-нибудь в сторонке, а потом сюда подойдёте? Так многие делают.
– Пусть делают, а мне и здесь хорошо. Удобненько.
– Но другие ждут.
– Пусть ждут, сейчас моя очередь.
Старшекурсник зло засопел, но происходящее не комментировал до тех пор, покуда взгляды его товарища, вынужденного принявшего на себя всю работу, не стали совсем уж злобными.
– Да сколько можно, мисс? – напоказ громко воскликнул он тогда.
– Ну, раз правила академии запрещают вам помогать мне, то ровно столько, сколько нужно, - с каменным безразличием ответила Мила и снова уткнулась в бумаги. Ей оставалось заполнить ещё целых две дюжины страниц.
Старшекурсник аж пунцовым от злости сделался, но нашла коса на камень, как говорится. Он ненадолго встал, подошёл к товарищу, чтобы что-то виновато шепнуть ему, а после вернулся на место и, упрямо скрестив руки на груди, больше не спускал с Милы Свон глаз. Весь его вид при этом говорил: «Ну вот только испорть бланки, гадина, других ты точно не дождёшься!». Однако, о своём намерении избавиться от абитуриентки такой вот хитростью старшекурсник благоразумно молчал. Он словно превратился в хищника, караулящего желанную добычу.
– Аир Нерд, да что там у вас? – между тем подошёл к нему со спины декан факультета Водной Стихии профессор Саймон Каттильский и, стоит заметить, выглядел этот молодой и приятный на вид мужчина более чем раздражённым. – Что мне на вас жалуются, что вы больше часа с одной абитуриенткой возитесь?
– Я вожусь? – оскорбился до глубины души старшекурсник и выразительно указал ладонью на Милу. – У меня тут исключительный случай.
– Какой такой случай? – приглушая голос, продолжил наседать декан. – Аир Нерд, если абитуриент неспособен заполнить договор, то вам известно куда его направить. Мы академия, высшее учебное заведение, а не школа обучения чтению и письму, демоны вас побери!