Потемкин
Шрифт:
Отправившись в Крым 15 сентября, Григорий Александрович подробно извещал императрицу обо всем, происходившем там. В разгар волнений, когда мятежники остро нуждались в помощи Турции, внимание Константинополя к делам бывшего вассала неожиданно ослабело. 19 сентября Екатерина писала Потемкину о страшном пожаре, произошедшем в турецкой столице: «Из Царяграда получила я от Булгакова вести, что весь город выгорел и горел 55 часов, казармы янычарские, все судебные места и многие мечети выгорели; людей же тысяч до четырех сгорело, а несколько сот тысяч погорело; ожидали от сумятицы бунта… Чернь злится на нас и нас клеймит поджиганием города, и улемы вранья подкрепляют; в городе же в хлебе оказывается скудость, от мельниц и пекарен мало что осталось» [815] . 1 сентября 1782 года русский посол Я. И. Булгаков доносил из Константинополя: «Опасаются бунта. Султан боится дозволить вывозить лес в такое время, когда тысячные толпы
815
РГАДА. Ф. 5. № 85. Ч. I. Л. 122.
816
Сб. РИО. 1880. Т. 27. С. 215.
Угроза волнений в столице заставила турецкое правительство избегать столкновения с Россией, чтобы еще больше не усугубить тяжелую ситуацию. В письме 25 сентября Екатерина рассуждала об изменении поведения Порты. «Удивительнее всего, — говорит она, — что посреди сумятицы тамошней после пожара спешили уплачивать деньги, кои нам должны, и сие приписую трусости» [817] . В цитировавшемся выше донесении Булгакова 1 сентября посол пишет: «Все меня уверяют, что здесь войны боятся, и в одном только случае сумасшествие дойти может до сей крайности, а именно ежели народ и чернь взбунтуется. Тогда султан рад будет всему свету войну объявить, лишь бы оставили его наслаждаться спокойною жизнью сераля. Ежели же его свергнут, молодой наследник, ничего не знающий и упоенный рассказами о величестве, богатстве и силе империи, которая, в самом деле, бедна, бессильна и уподлена, вовлечен будет во все то, что пожелает чернь или духовенство; а сии ничего не предвидят и, кроме фанатизма и зверского варварства, ничем не управляются. Разумные же люди, кои знают, что все расстроено и все вдруг вспыхнуть может… больше всего боятся, чтоб татары, бегущие из Крыма, толпою сюда не нахлынули» [818] .
817
РГАДА. Ф. 5. № 85. Ч. I. Л. 123.
818
Сб. РИО. 1880. Т. 27. С. 217.
Находясь в Херсоне, Потемкин деятельно занимался осмотром и подготовкой укреплений. Его интересовал Очаков как первый пункт возможного столкновения между Россией и Турцией. Французские инженеры, работавшие над перестройкой турецких крепостей, еще не успели к 1782 году значительно укрепить главную черноморскую твердыню Порты. «Не блестящее описание состояния Очакова, которое ты из Кинбурна усмотрел, совершенно соответствует попечению той империи об общем и частном добре, — писала Екатерина 30 сентября. — Как сему городишку нас подымать против молодого херсонского колосса! С удовольствием планы нового укрепления Кинбурна приму и выполнение оных готова подкрепить всякими способами. Петр Первый, принуждая натуру в Балтических своих заведениях и строениях, имел более препятствий, нежели мы в Херсоне; но буде бы он оных не завел, то мы б многих лишились способностей, кои употребили для самого Херсона».
Императрица была явно воодушевлена успехами строительства на Юге и даже называла маленький, но быстро развивавшийся Херсон, «Колоссом». Ее вдохновляла мысль о продолжении дела, начатого еще Петром Великим. Даже мятежники, возглавляемые братьями хана, не слишком беспокоили Екатерину. «Батыр-Гирей и Арслан-Гирей исчезнут, яко воск от лица огня… от добрых твоих распоряжений», — писала она князю. Зато императрицу радовало стремление мирно кочующих татарских орд спастись от ужасов войны под стенами русских крепостей. Именно такого настроения жителей добивался Потемкин, приказывая де Бальмену обходиться с населением «ласково».
«Что татары подгоняют свой скот под наши крепости, смею сказать, что я первая была, которая сие видела с удовольствием и их к тому еще до войны поощряла, — пишет Екатерина, — всегда предписанием ласкового обхождения и не препятствуя как в старину делывали».
При всем воодушевлении императрица все же весьма настороженно относилась к утверждениям, будто разрыва с Турцией уже удалось избежать. «Здесь говорят, что турки до войны не допустят, — рассуждает она, — а я говорю: но это возможно. Кажется, по последним известиям, что носы осунулись у них; курьер сказывает, что по всей дороге нет ни единого города, ни единого замка, который бы не заперт был по причине внутренних конвульсий каждого из тех городов и замков» [819] .
819
РГАДА. Ф. 5. № 85. Ч. I. Л. 124–125.
22 сентября Потемкин встретился с ханом Шагин-Гиреем и вручил ему личное послание императрицы, в котором Екатерина сообщала союзнику о решении ввести русские войска в Крым и восстановить его на престоле [820] . Хан произвел на светлейшего князя впечатление
820
Лопатин В. С. Потемкин и Суворов. С. 63.
821
РГАДА. Ф. 5. № 85. Ч. I. Л. 126–126 об.
К концу октября спокойствие в Крыму было восстановлено. Боясь мести Шагин-Гирея, многие мурзы, участвовавшие «в разврате», кинулись к уполномоченным светлейшего князя просить о защите. «Хану никто бы не приклонился без русских войск» [822] , — доносил русский дипломатический агент Я. Рудзевич. Как и предполагал Потемкин, Шагин-Гирей после подавления мятежа начал широкие казни виновных. Лишь вмешательство России спасло жизнь родным братьям хана — Батыр-Гирею и Арслан-Гирею [823] .
822
Дубровин Н. Ф. Присоединение Крыма… С. 860.
823
Лопатин В. С. Потемкин и Суворов. С. 65.
Обстановка в Крыму оставалась накаленной и в любой момент грозила новыми волнениями. Русская партия среди татарских вельмож, поддерживаемая Потемкиным, предложила князю понудить хана к отречению от престола и организовать со стороны жителей Крыма просьбу о принятии их в русское подданство [824] . Сложилась ситуация, о неизбежности которой наш герой говорил Екатерине в записке «О Крыме».
14 декабря 1782 года императрица подписала секретный рескрипт о необходимости присоединить Крым к России «при первом к тому поводе». Он предписывал Григорию Александровичу «в случае мирного поведения Турции, ограничиться вперед до времени овладением Ахтиарской гавани» [825] . Небольшая татарская деревенька по соседству с великолепной бухтой была избрана для основания военного порта, который в 1784 году получил название Севастополь.
824
Брикнер А. Г. Потемкин. С. 400.
825
Сб. РИО. 1880. Т. 27. С. 221.
Накануне возникла записка Екатерины князю о тайной корреспонденции Шагин-Гирея с турецкими чиновниками. Предвидя скорое падение, хан искал помощи у вчерашних врагов. Несмотря на уверение Порты в миролюбии, Стамбул был не прочь заручиться союзом с Шагин-Гиреем и получить повод вновь вмешиваться в дела Крыма. «Письмо к хану доказывает весьма твои предсказания, — замечала Екатерина. — Настал наиболее удачный момент, чтобы осмелиться и для того надлежит начать занятием Ахтиарской гавани» [826] .
826
РГАДА. Ф. 5. № 85. Ч. I. Л. 37.
20 января Потемкин приказал де Бальмену занять берега Ахтияра, а вице-адмиралу Ф. А. Клокачеву собрать все русские суда, имеющиеся в Азовском и Черном морях и с началом навигации войти в бухту [827] . Первый шаг к присоединению Крыма был сделан.
Зимой 1782/83 года, когда Россия тайно готовилась к присоединению Крыма, Екатерина продолжала переписку с Иосифом II о разделе турецких земель. Потемкин принимал деятельное участие в работе над текстами посланий. Получив письмо 10 сентября, австрийский император промедлил с ответом несколько недель, ссылаясь на болезнь. Венскому кабинету потребовалось более месяца, чтобы обдумать предложения Петербурга и выдвинуть собственный проект. Наконец, 13 ноября Иосиф II направил корреспондентке обширное послание. По его словам, Австрия готова была принять участие в разделе Порты, но главное препятствие состояло в противодействии Пруссии и «Бурбонских дворов» (то есть Франции, Испании и Королевства обеих Сицилии). Присоединение к России Очакова с небольшой областью не могло, как предполагал Иосиф, встретить серьезных затруднений. Однако образование государства Дакия и возведение на греческий престол великого князя Константина зависело только от успехов предполагаемой войны. Иосиф подчеркивал, что Австрия не станет возражать против этих намерений союзницы, если Россия поможет ей приобрести земли на Балканах.
827
Лопатин В. С. Потемкин и Суворов. С. 67.