Потенциал Проклинателя

Володин Григорий Григорьевич

Неожиданно дверь в лавку открывается, и на пороге появляется молодая девушка в чёрном.

— Здравствуйте. Мне нужны цветы для похорон, — она поправила прозрачную вуаль на своей шапочке. — Во многих лавках города уже всё раскупили, надеюсь, хотя бы у вас хоть что-нибудь осталось.

На девушке лица нет, вся измотана. Мои проклятые розы пока ещё не готовы, но мне ничего не стоит поспособствовать быстрому росту с помощью силы и сделать один букет.

— Хорошо, сейчас всё будет. Вы пока присаживайтесь, — указываю ей на диван у входа.

Она заранее поблагодарила и уселась

ждать обещанный букет.

— Шеф, а что делать будем? Рано ведь ещё, — шепотом обратился ко мне физик.

— Разве?

Я проклял черенок, и прямо на наших глазах, буквально за несколько секунд, куст вымахал в размерах. Степан не успевает и глазом моргнуть, как на длинных стеблях раскрылись большие бутоны роз. Я аккуратно срезаю цветы и вручаю их физику. Пускай займётся оформлением.

Не успеваем вручить букет девушке, как в лавку заходит бородатый мужчина, косая сажень в плечах.

— О, у вас цветы остались? — видит, как Степан передаёт букет первой клиентке. — А мне один соберёте? Нужно что-то траурное, для похорон.

— Ладно, присаживайтесь, — киваю мужчине на диван.

Всё ровно, в одном кусте вышло много цветов, хватит на несколько букетов.

Клиентка направляется к выходу, и тут я замечаю, как среди цветов вылупляется зубастая пасть.

— Упс! — тут же расколдовываю букет, и теперь в нём остались только цветы.

Мы подготовили второй букет, но стоило мужику выйти из лавки, как следом за ним зашёл ещё один клиент. Да что там случилось сегодня?

— Вы тому мужчине букет собрали, а не могли бы и мне такой же продать? — любезно поинтересовался старик с тростью. — Был в цветочном в конце улицы, уже всё смели. Но не мудрено, в такой-то день.

Я подаю Степану знак, и он сопровождает старика до дивана, затем мы оба возвращаемся к теплице.

— А что особенного в этом дне? — спрашиваю у старика. Просто не припомню, чтобы было какое-то крупное событие.

— Да как же, — удивился старик от того, что я не наслышан. — Сегодня ведь похороны Александра Сидорова. Умный парень был, гордость всего рода. Вся жизнь у него была впереди, но проиграл в дуэли с Безруковым и…

Старик опустил голову.

А вот и найдено объяснение внезапного наплыва людей в мою лавку. Род Сидоровых здесь у всех на слуху, так что не мудрено, что во многих лавках раскупили цветы. На похоронах же будет куча слуг и работников рода, не говоря уже о друзьях и знакомых, вот и хотят принести цветы в дань уважения. А атмосфера моего цветочного магазина лишь способствует такому мероприятию.

Ближе к вечеру я даю Степану задание опрыскать черенки различными зельями, а сам покидаю лавку, чтобы прогуляться по кладбищу. С одной стороны, мне немного интересно увидеть тех, кому я помог, а с другой, на кладбище всегда кто-то водится.

Когда такси подъехало к кладбищу, водитель не смог найти место для парковки — всё было заставлено машинами.

— Да ладно, не стоит. Я так выпрыгну, — открываю дверь автомобиля посреди дороги и выхожу из него.

На кладбище собралось огромное количество людей. Однако не всех пускали к могиле, поэтому те, кому отказали во входе, оставляли цветы прямо у ограждения.

—

Представьтесь, — грозно смотрит на меня охранник, пока второй задаёт вопрос другому человеку.

— Цветочный спонсор.

— Эм…чего? Это не по протоколу. Эй, Михалыч! — он окликает старшего напарника, и ко мне поворачивается тот самый бородатый мужчина, размером с шкаф, которому я собирал днём букет. — Тут это, какой-то цветочный спонсор. Что с ним делать?

— Пропустить, — уверенно отвечает бородач. — Он, правда, проспонсировал цветами многих.

— Как скажешь, — пробормотал охранник, пропуская меня к могиле.

Я киваю своему клиенту, мол, спасибо, и прохожу за ограду.

На самом деле, за оградой я не увидел для себя ничего нового. Свежая могила, вся в цветах, а возле неё ещё сотни букетов. Одни оплакивают погибшего, другие находят в себе силы сдерживать слёзы. Весь род предпочитал держаться рядом, так что когда я заметил среди них одного интересного мужчину, то был уверен, что он Сидоров.

А интересен он был тем, что из-за сильного мышечного спазма мужчина не мог нормально передвигаться. Если он выпрямлял шею, то боль так ударяла, что Сидоров тут же хватался за неё рукой. Поэтому мужчине приходилось всегда держать голову с наклоном вправо. То же самое было и со спиной.

Ему на вид не больше сорока лет, а уже мучается, словно старик. Понятное дело, что дело в проклятии, а не в болезни. Но неужели со всеми своими деньгами и влиянием Сидоров не может справиться с проклятием? Это же такой пустяк. И всё-таки местные Проклинатели не перестают меня удивлять. В плохом смысле, конечно же. Такую фигню не убрали, двоечники.

Я снимаю с мужчины проклятие на мышечные спазмы. Ещё некоторое время он машинально ходил неестественной походкой, пока наконец не выпрямил голову и не понял, что боль странным образом отступила. Забавно было наблюдать, как он вертел головой по кругу, словно не веря в исцеление.

Но вообще, на Сидоровых оказалось наложено множество мелких проклятий. Кто-то явно ополчился на их род. Вероятно, тот самый, кто книжки воровал.

По своему опыту из другого мира скажу, что большинство проклятий насылали именно обычные люди. Можно было бы подумать, что Орден Проклинателей накладывал проклятия за деньги, но это не так. Мы проклинали только своих врагов, а за деньги лишь снимали проклятия. Их и без нас хватало. Правда, самые изощрённые проклятия были только у нас. Такая вот специфика работы.

Я собирался уже направиться к выходу, как вдруг услышал разговор.

— И как только у Безруковых хватило наглости сюда явиться! — выразила недовольство одна из рода Сидоровых другой женщине. — Будь моя воля — я бы вышвырнула их всех с кладбища!

— Увы, мы не можем им воспрепятствовать. Они сказали, что приехали на могилу деда.

— И ты веришь в эту ложь? Вон, смотри, идут сволочи! — женщина указывает в сторону входа.

Безруковы сильно отличались от всех, кто пришёл сегодня на кладбище. Идут себе в белых пиджаках и красно-полосатых галстуках, громко смеются, а народ, видя их, расходится в сторону. Я подошёл ближе к ограде, чтобы понаблюдать, что будет дальше.