Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»

Фогель Гельмут

Действия 11-й танковой дивизии на южном фланге 5-й гвардейской армии доставили ей хлопоты, но не стали решающими. Как только подошли части второго эшелона, 20-й танковый корпус смог продолжить наступление после очистки Журавки от противника во второй половине дня. Силами двух танковых бригад он двигался по равнине дальше, на северо-запад от Журавки, и к 23:00 советские передовые группы достигли окраин Лебедина. 29-й танковый корпус, действовавший южнее 20-го танкового корпуса, добился несколько меньших успехов, но к концу дня освободил Турию.

Для немецкого XI армейского корпуса с каждым часом складывалась все более и более угрожающая ситуация. 389-я дивизия сумела удержать сплошной фронт на протяжении дня, но была серьезно ослаблена и совершенно не могла что-либо противопоставить прорыву советских

частей на своем южном фланге. Положение на северном фланге складывалось лучше, поскольку удалось восстановить локтевую связь между 389-й и 72-й дивизиями. В течение вечера подразделения дивизии СС «Викинг» начали сменять 57-ю дивизию, которая сосредотачивалась около Ташлыка, таким образом увеличивая возможности генерала Штеммермана, но в целом корпус по-прежнему находился в очень опасном положении.

Фактически 389-я дивизия рассыпалась. Уже днем раньше батарея Мейзера потеряла связь с дивизионом и отступила к Пастырскому по инициативе командира батареи. Утром 26 января примерно 12 гаубиц из разных дивизионов 389-го артиллерийского полка собрались в Пастырском, и командир батареи Мейзера, лейтенант Сораевски, принял командование над пестрой группой артиллеристов и их материальной частью [96] .

Пока Сораевски пытался связаться с командиром своего дивизиона по радио, его подчиненные оставались наготове к скорому отбытию, поскольку никто не знал, насколько близко находятся советские силы. Возможно, они уже были окружены — страх, который, видимо, разделяли многие солдаты из группы. В предшествующие дни различные советские листовки, расхваливающие выгоды сдачи, дождем сыпались на немецких солдат, но, похоже, не оказывали на них серьезного влияния. Солдаты боялись, что попасть в советский плен означает погибнуть или отправиться в Сибирь. Последнее было кошмаром немецких солдат, которые были решительно настроены избежать плена [97] .

96

Meiser. Die Holle von Tscherkassy, с. 186–190.

97

Там же.

26 января XI армейский корпус получил некоторые подкрепления. Тот факт, что 11-я и 14-я танковые дивизии перешли в подчинение корпуса, возможно, не выглядел как подкрепление, поскольку дополнительные части означали дополнительную ответственность по ликвидации советского вклинения. Однако прибыл и артиллерийский дивизион 10,5-см орудий, а также 905-й дивизион штурмовых орудий был переброшен из XXXXVII танкового корпуса и направлен в 11-ю танковую дивизию [98] .

98

Этим артиллерийским дивизионом был 1-й дивизион 108-го артиллерийского полка, прежде поддерживавший дивизию «Великая Германия».

В свою очередь, 2-й Украинский фронт выдвинул вперед существенные подкрепления, наиболее важным из которых был 5-й гвардейский кавалерийский корпус. В течение дня он получал приказы двигаться на рубеж Телепино — Буртки. Корпус был также усилен истребительно-противотанковой бригадой. 18-й танковый корпус придерживался Ротмистровым в резерве, но был готов наступать 27 января. Он мог очень пригодиться, если бы немцы усилили контратаки с юга [99] .

99

Корсунь-Шевченковская операция, с. 54–55.

Глава 6

Советский прорыв

Советские войска достигают немецкого тыла

Окончание 26 января очень напоминало предыдущий день. Танки Ротмистрова продвинулись дальше на запад, но все еще не добились полноценного прорыва. Наступление по-прежнему развивалось сравнительно

медленно: от начала наступления 25 января и до 23:00 26 января 5-я гвардейская танковая армия продвинулась лишь на расстояние от 20 до 25 километров. Однако немцы не имели серьезной обороны к западу от советских передовых групп. Если бы 5-я гвардейская танковая армия могла справиться с угрозами своим флангам, дорога на запад была бы открыта. Этой возможностью воспользовался 20-й танковый корпус. После полуночи 8-я гвардейская и 155-я танковые бригады, выдвинув вперед разведывательные подразделения, начали движение на Шполу. Город оборонялся лишь слабыми немецкими силами, и к 10:00 27 января он был очищен советскими войсками от противника.

Этот удар вывел советские передовые группы в тыл к немцам, где ожидалось лишь незначительное сопротивление немецких частей. Потеря Шполы, возможно, не удивила немцев. В конце концов, они подозревали, что это — главное направление операции 2-го Украинского фронта, а слабость обороны говорила в пользу того, что она с большой вероятностью будет быстро сокрушена.

8-я армия не имела в своем распоряжении сил, которыми можно было блокировать советский удар на запад, так что Вёл еру оставалось лишь надеяться, что атаки во фланг советского наступления окажутся успешными и отрежут советские передовые части.

11-я танковая дивизия сдерживает советское наступление

Наиболее сильной из участвующих в бою немецких частей была 11-я танковая дивизия, которая возобновила атаку в 05:30 27 января. Туман стелился над полем боя и существенно ограничивал видимость. Несмотря на это, танкам дивизии вначале сопутствовал успех. Наступая от высот восточнее Тишковки, которые были захвачены 26 января, танки сумели занять возвышенность к востоку от Капитановки. Вскоре после этого, в 9:10, танки установили связь с боевой группой фон Брезе, которая была отрезана уже почти два дня и была вынуждена отступить в лес северо-восточнее Капитановки.

Это означало, что 11-я танковая дивизия оседлала все дороги, ведущие с востока на запад, по которым осуществлялось снабжение советских передовых групп, и подтягивались подкрепления. Однако, учитывая небольшое количество танков в дивизии, нельзя было рассчитывать на то, что ключевые дороги перерезаны надежно. Советские части второго эшелона наверняка должны были как можно скорее попытаться пробить коридор на запад. Несколько позже, в тот же день, 11-я танковая дивизия докладывала, что в наличии имеются 12 боеспособных «Пантер» и три Pz-IV, а также 15 StuG-III в трех дивизионах штурмовых орудий, подчиненных дивизии [100] .

100

Три дивизиона штурмовых орудий, о которых идет речь, — 8-й танковый батальон (один StuG-III), 905-й дивизион штурмовых орудий (десять StuG-III) и 911-й дивизион штурмовых орудий (четыре StuG-III). В исследовании советского Генерального штаба численность немецких танков сильно преувеличена: утверждается, что дивизия СС «Викинг» атаковала с севера силами 50 танков, а 14-я танковая дивизия — силами 70 танков (см. «Корсунь-Шевченковская операция», с. 56). Ни одна из дивизий не имела такого количества танков перед началом операции и с тех не получала подкреплений. Даже если предположить, что в этом исследовании под танками 14-й танковой дивизии подразумеваются все немецкие танки, действовавшие против 5-й гвардейской танковой армии, их число будет значительно меньше 70. К тому же дивизия СС «Викинг» не участвовала в боях в этом районе, ее танки находились севернее.

Едва это количество бронетехники можно назвать впечатляющим, но все-таки это было гораздо больше, чем могла выставить 14-я танковая дивизия. Вечером из нее докладывали всего лишь о трех Pz-IV и двух StuG-III, оставшихся боеспособными. Таким образом, у немцев было очень мало бронетехники, и они крайне нуждались в подкреплениях. В полдень батальон «Пантер», 1-й батальон 26-го полка, который был временно подчинен дивизии «Великая Германия», начал выдвижение к 11-й танковой дивизии, но ожидалось, что он будет готов атаковать противника не раньше следующего дня.