Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»

Фогель Гельмут

Расстояние между Бужанкой и Лысянкой было всего около шести километров. При наличии хорошей дороги «Пантерам» Валля понадобилось бы менее четверти часа, чтобы пройти его, но утром этого дня ему не приходилось рассчитывать на благоприятные условия, и Валль, вероятно, ожидал, что дорога займет большее время. Серьезного сопротивления противника не ожидалось, и танки лейтенанта Валля двигались без происшествий до того момента, когда показалась Лысянка. Однако, когда до окраины городка оставалось 300 метров, в его «Пантеру» попал снаряд советской противотанковой пушки, ранив или убив пехотинцев, сидевших на ее броне. Командир следующего танка обер-фельдфебель Штриппель увидел это и передал экипажам остальных танков по рации, чтобы те остановились, не доезжая до

зоны обстрела советских пушек.

Прикрытый огнем «Пантеры» лейтенанта Валля, Штриппель приказал водителю на предельной скорости вести танк через открытое пространство в Лысянку. Это был дерзкий маневр, но Штриппель был опытным танкистом и имел на своем счету впечатляющее количество подбитых танков противника. «Пантера» Штриппеля добралась до Лысянки, не пострадав от огня противотанковых пушек, и укрылась за домами. Обнаружить советские пушки было непросто, поэтому Штриппель решил вылезти из танка, пока тот находился в укрытии, и дальше двинулся пешком. Успешно разведав позиции пушек противника, он вернулся в танк. Его «Пантера» выехала вперед и огнем своей пушки подавила советские противотанковые пушки, после чего остальные машины роты Валля благополучно доехали до Лысянки.

Во всем остальном подполковнику Франку не за что было порадоваться. 40 самолетов доставили горючее III танковому корпусу. Все горючее сбрасывалось в канистрах, и Франку досталось совсем немного, поскольку лишь два самолета сбросили свой груз в районе, который занимала его боевая группа. Он разочарованно наблюдал за тем, как много других канистр падали в лес южнее Лысянки, чтобы попасть в руки советским войскам. Связь между его боевой группой и остальными силами дивизии Коля была очень слабой, так как дороги на запад и юго-запад из Лысянки находились под огнем противника. Одна колонна немецких машин уже сильно пострадала от него в ночь на 12 февраля. Когда колонна въехала в район между Яблоновкой и Тихоновкой, она была расстреляна советскими противотанковыми пушками и самоходными орудиями. Все это сулило боевой группе Франка большие неприятности, поскольку она срочно нуждалась в пополнении запасов. К тому же, пока не был пробит надежный коридор, по которому могли бы выйти окруженные войска Штеммермана, в прорыве танковых передовых групп немцев в «мешок» не было никакого смысла.

Но и танковый корпус Брейта еще не исчерпал свои возможности. В течение ночи колонны снабжения добрались до боевой группы Беке, доставив драгоценные боеприпасы и горючее для «Пантер» и «Тигров», сделав возможным продолжение наступления. Соответствующий приказ Брейт отдал своим частям на 13 февраля. 16-я танковая дивизия с полком Беке должны были прорвать советскую оборону под Дашуковкой и выйти к Хижинцам, чтобы любой ценой установить соединение с группой Штеммермана. Боевая группа Франка должна была вброд переправиться через Гнилой Тикич в Лысянке и при необходимости оставить южную часть городка. Приказы Брейта были пронизаны идеей о том, что либо попытка прорыва увенчается успехом здесь, либо провалится вообще, поскольку группа Штеммермана могла продержаться в «мешке» еще считаные дни.

Одной из причин ощущения крайней срочности было положение на корсуньском аэдродроме, к которому все ближе подходила линия фронта. В группе Штеммермана было около 2000 раненых, которые еще не были эвакуированы самолетами в тыл, и большинство из них находились вблизи аэродрома. Поскольку операция по их эвакуации сейчас подошла к концу, их необходимо было переправить в Стеблев. С этого момента единственным, что давало надежду выбраться из «мешка», было продвижение на юго-запад. Лиеб побывал в Хильках, которые только что были отбиты у противника. Это был важный шаг на пути к соединению с III танковым корпусом, но Лиеб не мог не видеть, насколько изнурены солдаты. Поняв, что нет никакой уверенности в том, что им хватит собственных сил, чтобы завершить прорыв, Лиеб отправил радиограмму, сообщавшую о том, что «крайне необходимо, чтобы Брейт как можно скорее вышел к Петровскому». Это село располагалось в трех километрах к западу от

Хильков, и если бы III танковый корпус сумел так близко подойти к окруженным, у них появились бы неплохие шансы на успешный прорыв. Лиеб поручил своему ординарцу сжечь бумаги и распределить одежду и прочее имущество между офицерами штаба. Возможно, в ходе прорыва они пригодились бы им больше.

Возможность осуществления прорыва зависела от того, насколько далеко сможет продвинуться III танковый корпус, но все же и корпус фон Формана должен был продолжать наступление. В противном случае Конев получил бы возможность перебросить часть сил 2-го Украинского фронта на участок между группой Штеммермана и танковым корпусом Брейта. В соответствии с прежними планами плацдарм в Искренном был оставлен до рассвета. Оставшиеся подразделения 13-й танковой дивизии были наконец сменены 14-й танковой дивизией и отправлены на запад, чтобы присоединиться к наступающим силам фон Витерсхейма.

В первой половине дня 11-я танковая дивизия очистила от противника Скалеватку, занятую днем раньше. Из Скалеватки боевая группа фон Сиверса должна была наступать в направлении Звенигородки, хотя целью этой атаки была высота 204,8, расположенная в четырех километрах к северо-западу от Скалеватки, на полпути до Звенигородки. «Пантеры» из 15-го танкового полка и 1-й батальон 26-го танкового полка с пехотой на броне должен был продолжить атаку в 12:15. Непосредственно перед началом атаки было решено продолжать ее без пехоты на танках, что, по всей видимости, было удачным решением, поскольку советские минометы начали обстрел «Пантер», как только те двинулись на север. Пехота, скорее всего, понесла бы серьезные потери, если бы осталась на броне танков под минометным огнем.

Танки без ущерба для себя продолжили атаку на запад в обход высоты 204,8, но вскоре к минометам присоединились советские противотанковые пушки. Немцы оказались под перекрестным огнем, и лейтенант Вартман, командовавший 1-м батальоном 26-го танкового полка в составе 10 боеспособных «Пантер», направил сержанта Фангерова с несколькими «Пантерами» на позиции противника на востоке, а лейтенанта Вейдингера с еще несколькими танками — атаковать позиции врага на западе. Сам Вартман двигался на острие атаки с целью обойти высоту 204,8 и атаковать ее с севера.

Как было принято в немецких танковых войсках, Вартман шел в бой, высунув голову из командирской башенки на башне «Пантеры». Это давало лучший обзор по сравнению со смотровыми приборами танка, но, конечно, означало гораздо больший риск. При движении мимо высоты, которую Вартман внимательно изучал через бинокль, высматривая вражеские войска, рядом с танками вдруг стали рваться советские снаряды. Осколком Вартман был ранен в запястье и больше не мог командовать батальоном.

Лейтенант Вейдингер принял командование и продолжил атаку, которая завершилась успешным захватом высоты 204,8 около 14:30. «Пантеры» выполнили задачу, но и понесли потери. Один танк был потерян безвозвратно, хотя экипажу удалось выбраться из него невредимым. Еще один танк был подбит, но не получил значительных повреждений. Его экипажу повезло меньше, хотя обошлось без погибших. Кроме того, бензобаки «Пантер» к концу дня были почти пусты. Горючее передовым танкам доставлено не было, и даже несколько танков, отправленных назад в Ерки, ничего не сумели добыть. Танкам Вейдингера пришлось провести ночь практически обездвиженными, ожидая, что на следующий день им будет доставлено горючее.

Утром 12 февраля Вёлер отправился в 11-ю танковую дивизию и боевую группу Хаака, но сумел добраться лишь до точки в двух километрах севернее Ямполя, где пришлось развернуться, потому что дальше дорога оказалась непроходимой. Таким образом, он не сумел приблизиться к передовым группам фон Витерсхейма даже на 25 километров.

Севернее 13-я танковая дивизия пыталась взять под контроль переправу через Шполку в Юрковке. 11 февраля подразделения 13-й, 11-й танковых дивизий заняли возвышенность южнее Юрковки. В 13:00 группа при поддержке 911-го дивизиона штурмовых орудий возобновила атаки на