Потерянная любовь
Шрифт:
Хрипло кричу на всю улицу, срывая голосовые связки. Кричу по тому, кого я потеряла.
21
Алекс.
Слезы жгут глаза, стекая маленькими каплями по лицу. Перехожу на бег, боясь, что не удержусь и вернусь, чтобы в последний раз посмотреть на ее лицо, запомнить, какой она была все это время. Не хочу забывать ее. Никогда.
Слышу за спиной душераздирающий хриплый крик и невольно вздрагиваю.
– Прости, прости, прости меня…-шепчу под нос,
Джанин стояла там, где я ее оставил – около старого мусорного контейнера. Она растеряно теребила синий рюкзак, не зная, как себя вести. И обливалась слезами, тихонько всхлипывая.
От крика Ребекки, разнесшегося по округе, она вздрагивает на месте, крепче вцепившись в рюкзак. Он звучал, как крик раненого животного, загнанного в ловушку. Хриплый, надломленный.
– Как…
Вместо ответа яростно бью кулаком в стену, разбивая его в кровь, сдирая кожу. Хочется вытащить свою душу и вывернуть ее наизнанку. Выкинуть за ненадобностью.
Джанин испугалась и отскочила назад, резко увеличив между нами расстояние.
– Это не приступ, успокойся. Это не А-2. Это я. Это все я…
Упираюсь руками в стену, склонив голову. Сердце внутри бьется со сбивчивым ритмом, словно не желая делать каждый новый удар. Как я его понимаю.
– Прости меня, -шепчет Джанин. – Это я во всем виновата…
Резко подрываюсь к ней и хватаю за плечи.
– Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ!
Трясу ее как тряпичную куклу, ударяя в кирпичную стену. Но это не приступ ярости, порожденный А-2. Это мой личный гнев, моя личная боль. Джанин тихо стонет, испуганно глядя на меня.
– Просто помолчи! Сейчас я не желаю слышать ни одного слова от тебя! Ни единого! Ни на какую тему!
Мне необходимо время, чтобы справиться с этим, принять, попытаться найти решение, которое может быть только одним – искать лекарство.
– Поселение зараженных, говоришь? Это ты слышала?
Вместо ответа, Джанин дергано кивает. Значит, это и будет моя ближайшая цель – найти это поселение.
А там уже решим, что же делать дальше.
Ребекка.
Уолтер первым делом усаживает меня на стул, где сидела девушка с кроссвордами, когда мы только пришли сюда. Резко поднимаю на него взгляд, полный ненависти.
– Ты…Ты не пустил меня…-шепчу, сквозь стиснутые зубы. – Как ты смел? Это не твое дело!
– Так для тебя будет лучше!
Вместо ответа, отвешиваю Уолтеру звонкую пощечину. А он даже глазом не моргнул.
– Потом спасибо мне скажешь! – разворачивается и отходит от психически ненормальной девки, только что потерявшей единственного любимого человека.
Гретта набирает в шприц инъекцию Литаниума. Ее взгляд хладнокровен и сосредоточен. Конечно, она же врач, для нее самое главное – помочь больным. А раз один больной только что сбежал из моей
Она протирает салфеткой сгиб моего локтя и делает укол. Молча наблюдаю, как пустеет шприц. Я буду жить. Благодаря Алексу. Алекс умрет. Благодаря мне.
Если бы не легкие, мы уже давно были бы далеко на юге.
– Уолтер! Что же нам делать? Надо сказать Тайлеру! – причитает Мастуф, баюкая сломанную кисть. –Надо ему все рассказать, это же приказ – отстреливать всех зараженных. А ты его нарушил!
– Еще одно слово, и я нарушу один из своих собственных принципов – не убивать невиновных. Посмеешь рассказать Тайлеру, я лично выпущу тебе кишки, ты меня понял? – грозно нависает над Мастуфом Уолтер.
– Да, п-п-понял, брат. Сам рассказывай, делайте, что хотите. Мастуф все понял, Мастуф не враг сам себе. Я ничего не видел и ничего не знаю.
– Так-то лучше, - Уолтер хлопает его по плечу и возвращается к нам.
– Пойдем, тебя надо уложить поспать, - Гретта пытается поднять меня, а я не хочу никуда идти. Словно если я уйду от места, где десять минут назад стоял Алекс, то предам его. Словно я приму этот кошмар, ставший нашей реальностью, соглашусь на правила игры А-2, признаю наше поражение.
Я не хочу принимать. Не хочу понимать, что потеряла его.
– Ребекка, вставай, пойдем.
– Я не хочу.
– Тебе придется это сделать.
– Оставьте меня тут, я ничего не хочу.
Гретта устало вздыхает, складывая руки на груди.
– Тогда подумай об Алексе.
– Я только о нем и думаю! –срываюсь, выжимая последние остатки крика из грудной клетки.
– Тебе надо отдохнуть, если этого не сделать, лекарство будет намного дольше действовать. И тогда не факт, что поможет. И получается, что жертва Алекса была напрасной.
Поднимаю на нее опухшие глаза, пытаясь понять, шутит она или издевается надо мной.
– Поэтому возьми себя в руки и пошли! Чем раньше ты встанешь на ноги, тем быстрее мы уйдем отсюда!
– А куда мне идти? Подскажи? Зачем мне идти куда-то?!
Гретта наклоняется, наши лица оказываются на одном уровне.
– Затем, чтобы помочь Алексу найти лекарство. Если мы тоже займемся поиском лекарства от А-2, то шансы найти его заметно возрастут. Или ты решила опустить руки? Сесть тут и рыдать до скончания времен, что тебе не разрешили пойти с ним?
Она точно издевается надо мной. Хочется и ей залепить пощечину, чтоб след от ладони раскраснелся на лице.
– Поэтому хватит раскисать, погорюешь еще. А сейчас нам надо действовать, и тебе – в первую очередь! – Гретта грубо хватает меня за локоть и тащит по лестнице наверх.
Что ж.
А она ведь права. Я обязана помочь Алексу найти чертово лекарство.
Зайдя в квартиру, вырываюсь из цепких рук Гретты и падаю на кровать, желая закрыть глаза и никогда больше их не открывать.