Потерянная любовь
Шрифт:
Сворачиваю на нужную улицу и уверенно направляюсь к железнодорожной насыпи. Ватные ноги подкашиваются, мешая перейти на бег. Сказывается многодневная усталость или симптомы А-2? Не уверен.
Не могу не заметить начавшиеся изменения моего организма. Как-то ярче стало солнце, или весь свет, не могу понять. Приходится приставить ладонь ко лбу козырьком, потому что смотреть на яркий свет действительно болезненно. В остальном, пока вроде изменений не заметно.
Если не считать маниакальное желание зарезать
Странное звериное чувство возникло внутри при этом, словно я хищник, а мне кинули кусок свежего мяса. Нет, не голод. А жажда крови. Если так пойдет и дальше, то я за себя не ручаюсь.
Один перекресток сменяется другим, превращаясь в калейдоскоп разноцветных брошенных домов. Пустые глазницы окон, висящие на петлях двери, разбросанные по асфальту обрывки газет и каких-то вещей. Вот оно – лицо нашего мира. Грязное, полупустое, с черными дырами пустых городов и скелетами умерших людей.
На очередном перекрестке присаживаюсь около старого почтового ящика с фамилией «Слайеры». Запрокидываю голову, подставляя лицо солнцу, пытаясь понять внутренние ощущения и малейшие изменения. Пока, вроде все также.
Слышу позади легкий шорох, словно кто-то преследует меня.
– Я слышу тебя, Джанин. Выходи, хватит прятаться.
Девушка выходит из-за угла одного из домов, робко держа перед собой синий рюкзак.
– Ты все-таки пошла за мной.
Девушка не отвечает.
– Иди сюда, не бойся, садись.
– А ты не убьешь меня, как только я подойду на расстояние вытянутой руки?
– Хотел бы, уже убил.
– В подвале мне показалось, что ты действительно хочешь меня убить.
Джанин аккуратно подходит и садится в двух метрах от меня. Все-таки боится. Может, оно и к лучшему, я сам себя начинаю бояться.
– Это говорит в тебе вирус, - внезапно произносит Джанин. –У меня было так же, странное желание внутри растерзать кого-то в клочья, прям зубами разорвать. Я чувствовала прямо в груди, словно кто-то рвется наружу, требуя крушить и ломать все, что попадается на глаза.
Уверенно киваю, именно так, именно этого я и хотел.
– Это самая первая реакция организма на вирус.
– Расскажи, что будет еще, не хочу больше таких сюрпризов.
До сих пор в голове не укладывается, что это действительно произошло, и теперь я обсуждаю с зараженной возможные последствия. Раньше про А-2 нам только передавали из уст в уста, что такие и такие симптомы, но ни разу я не слышал ничего непосредственно от зараженного.
Что ж, теперь придется испытать все на собственной шкуре.
– Больно смотреть на свет, поэтому я передвигалась в основном ночью.
– Ночное
Джанин отрицательно качает головой.
– А-2 не приносит почти ничего полезного. Единственное, что я заметила – слегка притуплены чувства голода и жажды. То есть ты все также хочешь есть и пить, но уже намного меньше, чем раньше.
– Что-то еще?
– Жажда крови, только не голод, как у вампиров из книг. А желание убивать. Я бы назвала это так.
– Как же ты с ним справлялась? Тайно убивала зазевавшихся незнакомцев?
– Запиралась в подвале и, как ни странно, занималась уборкой. Точнее я по сто раз подметала одно и то же место, вцепившись в палку до онемения рук. Иногда переламывала ее пополам. Или в приступе бешенства начинала крушить все, что видела вокруг.
– Отличная перспектива. Крушить и ломать! Подумать только…А если я захочу свернуть тебе шею? Или ты мне? Что мы тогда будет делать?
– Я думаю, мы будем стараться не допустить этого. Поэтому я еще хотела пойти с тобой. Если я снова впаду в это состояние неконтролируемой агрессии, ты сможешь, например, связать меня. А когда пройдет – освободить.
– Так и будем искать лекарство, связывая друг друга по очереди?
– Ну, хоть что-то. Это лучше, чем перегрызть друг другу горло, - отвечает Джанин, вглядываясь в проулок впереди.
Замечаю там стаю псов, тех самых, что знатно потрепали нам с Уолтером нервы. Резко вскакиваю, доставая пистолет из-за пояса.
– Алекс? Что ты, успокойся, - Джанин осторожно кладет ладонь мне на руку. –Они нас не тронут.
– Это еще почему? Я уже пообщался с ними разок, главарь, думаю, меня еще помнит.
– Они нас боятся, чувствуют, что мы…не такие, иные.
– Что мы тоже звери? –медленно опускаю пистолет, наблюдая, как псы втягивают носом воздух и, разворачиваясь, уходят.
– Вроде того. Мы еще пострашнее звери, чем они, - мрачно отвечает Джанин.
– А может догнать и перегрызть им глотки?
– Зачем?
– Как ты там говорила? Выпустить злобу. Вот зачем.
– Тебе это ничего не даст. Это непросто контролировать, но все-таки можно. Поэтому если что…Если вдруг почувствуешь…
– Что хочу вцепиться тебе в горло голыми руками?
– Да, то сразу говори мне.
– И что? Ты кинешься меня связывать?
Джанин кивает.
– Не успеешь. Понимаешь, когда я прижал нож к твоему горлу, желание возникло настолько резко, что я испугался. Только лишь поэтому я не сделал этого. Боюсь, чем дольше я буду думать нам тем, каким способами тебе можно оторвать голову, тем сильнее будет желание сделать это. Поэтому, когда оно возникнет в следующий раз, тебе лучше держаться подальше от меня. Я сильнее, ты кинешься меня связывать, а я тебя не позволю тебе этого сделать, моментально свернув шею.