Потерянная любовь
Шрифт:
Глаза Хлои загорелись.
— Майло! Мне нравится это имя!
Я наполнила вазу водой, вставила цветы и поставила посередине кухонного островка.
Хлоя взобралась на стул и любовалась цветами. Ее волосы были заплетены в косички с маленькими желтыми бантиками. Интересно кто их заплел: Стид, Амелия или Мелани.
— Мне нравятся эти цветы, — заявила Хлоя.
— И мне, — тихо ответила я.
Взгляды Стида и мой встретились, и я почувствовала треск желания в воздухе.
Если бы я не сказала Стиду, что мы будем двигаться медленно, то сейчас
Стид, как будто понял, куда ведут мои мысли. Он подошел ко мне, и руки нырнули мне в волосы.
— Ты такая красивая, Пакстон.
Жар на щеках сказал мне, что я краснею. Он, кажется, не стеснялся говорить это перед Хлоей, так что и я не возражала.
— Могу я поцеловать тебя?
Мои глаза устремились к Хлое, которая следила за каждым нашим движением и улыбалась. Она кивнула, как будто давая разрешение, или, по крайней мере, призывая меня позволить своему отцу поцеловать меня.
Сосредоточив свое внимание на Стиде, я ответила:
— Да.
Он наклонился и осторожно прижался губами к моим. Потом он подтянул мое тело к себе.
Прислонившись лбом к моему лбу, он испустил довольный вздох. Как будто этот простой поцелуй и я в его руках, только что решили все его заботы.
— Я люблю тебя, Пакстон, — прошептал он.
Я была ошеломлена, что он произнес это перед своей дочерью.
Увидев мое замешательство, он отступил. Подмигнул с кривой ухмылкой, от которой подкосились мои ноги, и сказал:
— Я говорил с Хлоей днем. Я рассказал ей, что мы с тобой встречались, но случилось что-то плохое и мы расстались, но по-прежнему любим друг друга.
Сердце дрогнуло.
Я посмотрела на Хлою, сидящую положив подбородок на сложенные руки, словно полностью поглощенная историей принца и принцессы, которые вновь воссоединились.
— Я сказал ей, что мы собираемся встречаться снова.
Я кивнула и посмотрела на Хлою.
— Хлоя, ты не против, что мы встречаемся с папой?
Она улыбнулась.
— О да! Папе было так грустно и одиноко. Но он сказал, что больше непечален. И его глаза тоже непечальны. Твои поцелуи делают его счастливым. Так поцелуй его еще раз, Пакстон!
Стид и я, засмеялись. Когда мы поймали взгляд друг друга, Стид наклонился, прижал губы к моему уху и прошептал:
— И если я погружусь внутрь тебя, то сделаюсь еще счастливее. Так что давай планировать это... Скорей.
Желание охватило меня. Все, что я смогла сделать, это прошептать:
— Хорошо.
Глава 20
Стид
Я с ума сошел. Вздохнув, я закрыл книги, которые просматривал, и откинулся в кресле.
Черт. Я не мог избавиться от мыслей о Пакстон. Прошлой ночью, думал что точно, сорву ее чертовы трусики и трахну в своем грузовике. Нужда оказаться внутри нее росла с каждой минутой, но я уважал ее желание не спешить. Пакстон медленно входила в нашу жизнь с Хлоей,
Последние несколько недель были удивительными, если не принимать во внимание мой постоянно жесткий член и бесконечное количество приемов душа, во время которых я дрочил. Мы с Пакстон провели такое же количество времени друг с другом, как и с Хлоей. Пакстон боялась, что Хлоя разозлится, что она отнимает у нее время со мной, но все произошло наоборот. Усмехнувшись, я вспомнил, сегодняшний утренний разговор с Хлоей.
— Доброе утро, тыковка, — прошептал я, целуя ее щеку.
Хлоя открыла глаза и улыбнулась.
— Сегодня ты собираешься жениться на Пакстон?
Смеясь, я посмотрел в ее красивые голубые глаза.
— Нет. Сегодня нет.
Хлоя нахмурилась.
— Ну, тогда сделаешь мне блинчики?
— Утвердительный ответ! Это я могу сделать.
Спрыгнув с кровати, Хлоя помчалась вниз по лестнице на кухню. Она забралась на стул у кухонного островка, наблюдая, как я готовлю тесто для блинов.
— Папа, почему Пакстон так отличается от моей старой мамы?
Мое сердце замерло.
— Ну, твоя мать не имела любви в своем сердце, в отличие от Пакстон.
— Почему у нее не было любви в сердце?
— Не знаю, тыковка. Есть люди, которые думают только о себе, а не о других.
Хлоя задумчиво смотрела в окно, пока я наливал тесто на сковородку.
— Папа, а я еще должна называть ее мамой?
Подняв руку к лицу, я постарался скрыть, как умираю внутри. Как же я ненавидел Ким в этот момент.
— Нет, Хлоя. Ты не должна называть ее мамой, если не хочешь. Она больше никогда не будет присутствовать в нашей жизни.
— Она не хочет быть моей мамой, не так ли?
Бля. Сказать ей правду? Как это отразиться на ней?
— Тыковка, она не заслуживает быть твоей мамой.
Ее глазки, казалось, заблудились в мыслях, прежде чем огромная улыбка появилась на ее лице.
— Пакстон скоро станет моей новой мамой. Тебе нужно поторопиться, пап.
Смеясь, я поцеловал ее в кончик носа.