Потерянная любовь

Эллиотт Келли

Нет, до полного исцеления нужно было сделать одну вещь.

Тяжело сглотнув, я пробежала языком по губам. Глаза Стида потемнели от желания.

— Мне... мне... Мне нужно минутку.

Он подошел ближе, воздух потрескивал между нами. Медленно подняв руку, Стид погладил мне щеку.

— Прости, тыковка. Я не хотел ставить тебя в неудобное положение.

Я покачала головой и положила руку на его грудь. С мягкой улыбкой я закусила губу. Глаза Стида сосредоточились на моем рте. Необходимость в его поцелуе была подавляющая. Мой желудок

дернулся, лоно налилось, а сердце стучало как молот.

Закрыв глаза, я сосредоточилась. Открыв глаза твердо посмотрела в его:

— Мне нужно тебе кое-что показать.

Он кивнул и опустил руку.

Подойдя к комоду, я открыла верхний ящик и нашла бархатный мешочек. Подняла и прижала к груди. Закрыла ящик, и протянула мешочек Стиду.

Мое сердце билось так громко, что я была уверена, Стид слышал его стук. Он посмотрел на мешочек и улыбнулся.

— Это тот самый, в котором я дал тебе кольцо обещания?

Слезы набежали на глаза, когда всплыла картинка, как Стид отдал мне кольцо обещания на мой восемнадцатый день рождения. Он привез меня на наше любимое место на ранчо, где мы часто сидели и смотрели бесчисленные закаты. Мы говорили о наших мечтах и будущем. Тогда он сказал, что никто никогда не полюбит меня так, как он. Он обещал любить меня вечно.

— Да.

Улыбка на его лице исчезла, и он посмотрел на мешочек.

— Тем вечером, я обещал любить тебя вечно.

Слеза скатилась по моей щеке.

Когда Стид поднял глаза и поймал мой взгляд, он испустил страдальческий вздох и осторожно вытер мои слезы.

— Я никогда не переставал любить тебя, Пакстон. Я знаю, в это трудно поверить, но я никогда не переставал любить тебя.

В глубине души я знала, что это правда. Он называл свою дочь таким же как и меня. Он пел ей нашу песню. Я видела это в его глазах, как он смотрел на меня.

Мой подбородок задрожал, когда я бросила взгляд на бархатный мешочек. Боль, которую я всегда испытывала глядя на него, была сильна, но сейчас, рядом со Стидом, она была меньше.

— Я... я должна показать тебе это, — посмотрела ему в глаза. — Я пыталась двигаться дальше... Я жила дальше, но часть меня, осталась там, на школьной лестнице, — говорила я сквозь рыдания. — Я ненавижу тебя за то, что ты оставил меня. Я ненавидела тебя за то, что ты бросил меня. Ты был моей жизнью Стид, причиной, по которой я дышала. А ты бросил меня.

Его глаза наполнились слезами, он молча ждал, когда я выговорюсь.

С трудом сглотнув, я открыла мешочек. В нем изначально лежали красивая открытка и бархатная голубая коробочка с кольцом, но теперь появились еще два элемента.

Я вытащила коробочку и открытку. Стид не спускал с них глаз, пока я ставила их на столик рядом с кроватью. Встретившись с ним глазами, я задержала дыхание: сколько в них было отчаяния. Далее я достала лист бумаги и палочку теста на беременность, хранящимся в полиэтиленовом пакете.

Стид шумно выдохнул и сделал шаг назад.

— Мой психолог

говорит, что мне нужно найти способ попрощаться. Но я не могу сказать: прощай. Мне нужно, чтобы ты был со мной. Мне нужен... ты... з-здесь.

Стид посмотрел на предметы в моих руках.

— Что это?

Голос его дрожал, и я увидела, что слезы стекают по его щекам.

Я передала ему снимок УЗИ нашего ребенка.

Трясущейся рукой Стид держал фото.

— Наш малыш, — прошептал он, водя пальцем по картинке.

Дыхание перехватило, а сердце грохотало в груди. Бесчисленное количество раз, мысленно я показывала ему эту фотографию в тот день. Возможно, это изменило бы ситуацию. Но сейчас это не имело значения. Пора отпустить то, что ушло.

— О Боже, что я наделал? — он посмотрел на меня. — Мне очень жаль.

Я покачала головой.

— Ты ничего не сделал. Это не должно было случиться, — слова с трудом пробивались через мои уста, но в то же время, слыша сама себя, я почти исцелялась.

Закрыв глаза, Стид сломался, его ноги подкосились, и он упал на пол.

— Наш ребенок. Пакстон, наш ребенок.

Я закрыла рот ладонью, пытаясь сдержать свои собственные рыдания. Стид стоял на коленях, наклонив голову, от рыданий его тело содрогалось.

— Наш ребенок. Пакстон, наш ребенок. Прости, что меня там не было. Меня там не было.

Мое сердце замерло. Стид оплакивал потерю ребенка. Я не знала, как он отреагирует, когда покажу ему фотографию. Я просто хотела, чтобы он увидел нашего ребенка, почувствовал к нему ту же любовь, что и я. Только так я могла двигаться дальше — делясь этим с ним. Я не думала, что он развалится, точно так же как и я.

Я опустилась перед ним. Он поднял голову, и я вздрогнула, увидев вину и боль в его глазах.

— Мне очень жаль. Я не хотела причинять тебе боль.

— Тебе не за что извиняться. Это я бросил тебя. Я, оставил тебя, и никогда не прощу себя. Никогда.

Мы стояли на коленях друг перед другом, уязвимы и открыты. Наши сердца кровоточили. Он видел мою боль, я увидела его боль. Вина охватила меня. Было ли эгоистично с моей стороны показывать ему это? Было ли правильно, показывать изображение ребенка, которого мы потеряли?

— Я не хотела причинить тебе боль. Я хотела, чтобы ты знал.

Он резко посмотрел мне в лицо. И этот взгляд был как выстрел.

— Мне жаль, что меня там не было. Прости, что ты прошла через это в одиночку, — он закрыл глаза и успокоил дыхание, прежде чем сосредоточиться на мне. — Пожалуйста... пожалуйста, скажи мне, что простила меня. Пакстон, я лучше умру, чем буду знать, что ты меня не простила.

Его слова, будто обернулись вокруг моего разбитого сердца, исцеляя рану, что он оставил. Столько дней я провела в одиночестве, оплакивая свою жизнь, которая закончилась с потерей ребенка. Но теперь, глядя в глаза единственному мужчине, которого я любила, я поняла, что оплакивала потерю Стида больше.