Потерянная наследница

Милях Татьяна

Занятый укреплением власти Сигмар смирился с потерей дочери, особенно, когда Ильдегарда подарила венценосному супругу сына, а позже и второго. Казалось, всё складывалось замечательно, его земли процветали, как неожиданно пришла беда. Сначала поля выжгла засуха, затем выдалась холодная зима, а последний год окончательно подорвал силы короля. Страшная болезнь, не щадя никого, прокатилась по королевству и, пробравшись в замок, унесла жизнь обоих наследников.

У Сигмара оставалась надежда на скорое рождение нового ребёнка, и он очень надеялся, что это будет мальчик, но Ильдергарда с трудом разрешилась от бремени мертворождённой девочкой и сама уже вторую неделю не понималась с постели. Врачеватели, ссылаясь на потрясения страшного года, не обещали ничего хорошего, и короля терзали тяжёлые предчувствия.

И теперь, услышав упоминание

о давно потерянной дочери, Сигмар в недоумении воззрился на супругу. Виновато опустив глаза, Ильдергарда вновь заговорила:

– Когда я для венчания ехала к вам, ваше величество, мы остановились на ночлег в монастыре. Услышав, что я невеста короля, монахини приняли меня со всем почтением, а поутру, когда мы снова собирались отправиться в путь, мне сообщили, что одна больная женщина умоляет меня о встрече. Правда монахини предупредили, что бедняжка не в себе, но, желая оставить о будущей королеве добрую память, я отправилась в келью несчастной. Там меня встретила пожилая женщина. Сама она передвигалась с большим трудом, у неё отнимались ноги, а увидев меня, она упала на колени и, причитая о своих грехах, всё повторяла: «Стрекоза жива. Стрекоза жива!».

– Стрекоза жива?! – переспросил Сигмар, и его глазах блеснул огонёк надежды. – Именно так я называл Арисинду: «моя стрекоза…» – пробормотал он.

– Когда женщина несколько успокоилась и смогла говорить внятно, я поняла, что передо мной нянька Ариссинды. Я сразу догадалась, что она говорит о принцессе. О ком ещё старуха могла так переживать? Она уверяла, что принцесса жива, и просила передать это тебе. – Заметив, как брови короля грозно сошлись на переносице, Ильдергарда всхлипнула. – Да, я скрыла от тебя мою встречу с нянькой принцессы. Стоило мне тебя увидеть, как я сразу в тебя влюбилась. А все вокруг только и твердили, как сильно ты любил Розалинду. И в этом я смогла убедиться… – Королева замолчала, а потом всхлипнув, пролепетала: – В нашу первую брачную ночь ты шептал мне её имя. – Она, обиженно подобрав губы, отвела глаза, и Сигмар виновато насупился. Поспешно утерев слёзы, королева порывисто вздохнула и продолжила рассказ: – Я слышала, как прислуга говорила, что Арисинда похожа на свою мать, а потому и не хотела, чтобы девочка напоминала тебе о ней. Я ревновала тебя! Вот господь и наказал меня! – в отчаянье воскликнула Ильдергарда и разрыдалась. – Я лишила невинное дитя твоей заботы и защиты, и бог лишил меня моих детей… Я знаю, мне нет прощения!

Осмысливая услышанное, Сигмар отрешённо молчал, и только горькие всхлипывания супруги нарушали тишину. Наконец он тяжело выдохнул и нежно поцеловал её руку:

– Не плачь, Ильдергарда.

– Ты не гневаешься на меня? – Заплаканные глаза королевы с удивлением взглянули на Сигмара.

– Твой поступок, конечно, непростительный, – признал он и виновато опустил глаза. – Но я сам виноват. Увлечённый одним желанием – утвердить свою власть, я совсем забыл о своей несчастной дочери, да и тебе не уделял должного внимания, – осуждая сам себя, король сокрушённо покачал головой. – И что теперь? Я добился, чего хотел… Я полновластный правитель обширных земель, но кому я передам власть? Нет… Господь наказал меня за гордыню. Мои мальчики ушли раньше меня, – он вздохнул и, желая сдержать предательски дрогнувший голос, вновь замолчал.

– Сигмар, следует разыскать Арисинду! – горячо зашептала супруга. – Если она найдётся, я смогу умереть спокойно.

– Рано говорить о смерти, моя дорогая. Неужели ты хочешь оставить меня совсем одного? Ты должна выздороветь. Я молюсь за тебя. – проговорил король, и Ильдергарда, поймав его тёплый взгляд, впервые улыбнулась. Сцепив руки, они некоторое время молчали, пока Сигмар не проронил. – Думаешь, она всё ещё жива? Ариссинда? Столько лет прошло.

– Нужно наведаться в тот монастырь и расспросить сестёр. Может, нянька рассказывала им, где искать принцессу?

– Что за монастырь? – встрепенулся Сигмар.

– Святой Марии Магдалины в Модиции 3 , – охотно сообщила Ильдегарда.

Признания жены неожиданно вывели короля из тягостного оцепенения. Потеря наследников стала для Сигмара тяжёлым ударом, он понимал, его утрата – это не только его боль. Смерть мальчиков может обернуться несчастием для всего королевства, а после неудачных родов королевы, тем паче. Почуяв слабость правителя, враги незамедлительно попытаются

потеснить его с трона, но теперь у Сигмара появилась надежда не только удержать земли от новой междоусобицы, но и обрести былое счастье: дочь должна была отогреть его сердце и облегчить душевную муку.

3

Модиция – ныне Монца город в Италии

– И что ты намерен делать? – пролепетала королева.

– Маркиз Сполето и герцог Асти требуют собрать совет. Я догадываюсь, о чём они собираются вести речь. В надежде склонить на свою сторону побольше сторонников, они уже разослали гонцов во все концы. – Угрожающе прищурившись, Сигмар устремил задумчивый взгляд куда-то далеко, словно мог видеть сквозь стены. Наконец он решительно тряхнул головой и заявил: – Ничего, я испорчу им обедню! Надеюсь, благочестивые сёстры помогут мне узнать о судьбе дочери. Очень надеюсь…

Уже утром король в сопровождении верных рыцарей покинул Павию 4 и направился в обитель, ставшую последним пристанищем верной служанки. Сигмар спешил. В его душе клубком переплетались надежда и тревога, и стоило на горизонте замаячить массивным башням монастыря, как, откинув все сомнения, он пришпорил коня и бросился вперёд, словно на приступ вражеской крепости.

При виде приближения хорошо вооружённого отряда монахини разволновались. Сверкающие на солнце доспехи говорили о богатстве и высоком положении их обладателей, и настоятельница, подслеповато щуря глаза, никак не могла разглядеть гербы на развивающихся на ветру знамёнах. Когда всадники подъехали к стенам, и зычный голос протрубил: «Именем короля!», сёстры, настороженно переглянувшись, перекрестились и поспешили навстречу благородным путникам.

4

Павия (итал. Pavia [pa'via], ломб. Pavia) – ныне город на севере Италии в регионе Ломбардия получившие своё название от народа захватившего эту территорию. Начиная с VI века столица лангобардов. В июне 774 года, после очередной осады, Павию взял Карл Великий и короновался здесь как король лангобардов. Последним в городе короновался Фридрих Барбаросса (1155).

Охрана Его величества осталась за воротами, а сам Сигмар в сопровождении славного полководца, телохранителя и давнего друга Гехарда въехал на крохотный двор. Настоятельница со всем полагающимся почтением поприветствовала коронованного гостя и поинтересовалась, какими судьбами он попал в их края. Услышав, что король хочет узнать о судьбе своей дочери, у монахини округлились глаза.

– Дочери? Ваше величество, я не понимаю…

– Пятнадцать лет назад к вам попала женщина по имени Аурона. Но так случилось, что только сейчас я узнал об этом.

– Аурона? – настоятельница задумалась. – Да, припоминаю… Как давно это было, – вздохнув, она покачала головой.

– Аурона была нянькой моей дочери, – сообшил Сигмар.

Глаза аббатисы округлись ещё больше:

– Нянькой вашей дочери?! – переспросила она и пробормотала: – А мы решили, что несчастная помутилась рассудком, – и растеряно взглянув на короля, настоятельница пояснила: – Аурона попала к нам больной. Она бредила и всё пыталась подняться с постели и последовать за какой-то девочкой, бесконечно называя её принцессой. Больная пролежала около месяца, мы думали, она не выживет, но нет, божьем повелением старуха пошла на поправку. Правда, силы долго не возвращались к бедняжке. Она с трудом передвигалась, всё кашляла и задыхалась. Прожила она у нас около года и всё убивалась, что рассталась со совей подопечной и теперь не знает, как ей предстать перед глазами короля. Поскольку сама Аурона была не в состоянии отправиться в далёкий путь, она всё время приставала к заезжим в монастырь благородным прихожанам и расспрашивала, не держат ли они свой путь в Павию, к королю? И вот однажды к нам заглянула ваша невеста, – монахиня, улыбнувшись уголками губ, поклонилась Его величеству. – Аурона и к ней обратилась с просьбами, а когда синьора уехала, старуха всё твердила, что скоро король пришлёт за ней повозку и увезёт к себе в замок. Разумеется, никто не верил в болтовню сумасшедшей старухи, а поскольку за ней так никто и не приехал, все окончательно пришли к убеждению, что бедняжка тронулась умом.