Потерянное одиночество
Шрифт:
– Хорошо. Принесу.
Кот у двери терпеливо ждал, и когда я вернулась с мясом и кружкой, он стоял все в той же позе.
После трапезы, обретя силы, Седрик принялся за дело, а я уехала домой. Если бы Седрик не мог помочь нашим гостям, я б уехала из города, а так я надеялась, что он найдет этот неладный артефакт, и они спокойно уберутся к себе на родину.
Прошли томительные сутки ожидания, и вечером следующего дня Седрик заехал ко мне в ресторан. Лис-оборотень следовал за ним по пятам, а в шаге позади набычившись шла постоянная охрана
Я закрыла дверь в свой кабинет перед носом у мохнатых. Они не стали ломиться, хоть пожелай Лис зайти, воспрепятствовать я б ему не смогла.
– Фух, наконец-то, - Седрик закрыв глаза, студнем растекся по креслу. Я с удивлением смотрела на него, вечно собранный и энергичный, он сейчас не был похож сам на себя.
– Что случилось? – спросила я, хоть прекрасно понимала что с ним. Все время быть рядом с тем, кто может одним движением убить тебя или подчинить – испытание не из легких.
– Пати, я не могу… не могу больше терпеть их рядом с собой, - словно сам себе произнес он.
Эта тихая жалоба растопила мое сердце, я села к нему на колени и приобняв, стала целовать лоб, виски, щеки, по капле вливая силу. Какое-то время он не шевелился, принимая подарки, но потом начал по чуть-чуть отвечать, поглаживая мое бедро и так же мимолетно целуя в ответ. Он принялся искать мои губы, в таком поцелуе мы б могли обменяться не каплями, а потоком силы, но я не хотела рисковать, и глядя ему в глаза отрицательно покачала головой. Седрик с сожалением подчинился, только поцелуи превратились в нежные покусывания одними губами. В этих ласках мы не только обменивались силой, но и генерировали красную, почти одинакового оттенка, моя была лишь ненамного светлее. Так пролетели полчаса, мы оба наполнились, и я мягко отстранившись, встала с его колен. Седрик успел поймать мою руку и поцеловал, вливая силу – безмолвная благодарность.
– Пати, можно я и завтра приду? Мне… будет легче пережить этот день зная, что… - он не договорил, но и так ясно – зная что вечером мы накормим друг друга.
Отказать я не могла.
– Хорошо. Только веди себя прилично. Как сегодня…
Он улыбнулся непривычно мягкой улыбкой.
– Хорошо.
И вместо прощания чмокнул в щеку, как в те дни перед боем с Абшойлихом.
Девять вечеров я закрывала дверь перед невозмутимым лицом очередного оборотня-чужака, девять вечеров мы с Седриком медленно и осторожно раскачивали друг друга, наполняясь и обмениваясь.
– Розочка, сладкая, пушистая розочка, - забывшись иногда шептал он, - с дли-инными шипами, коготками…Чтоб никто не достал, не понюхал, не коснулся…Моя розочка… - последнее он всегда произносил еле слышно, потому что знал – это «моя» может меня взбесить.
А на десятый день он пришел бодрый и без чужака – артефакт нашли, и монстры спокойно убрались восвояси.
– Пати, сегодня опять Совет, я слишком многих прижал к ногтю, потребовав помощи в поисках, и Фрешит опять мутит воду
Я улыбнулась каламбуру – Фрешит-Паводок.
– Говорит, что
Фрешит перебрался в Нью-Йорк из Детройта, после того как вампы захватили там власть и несмотря на то что это было десятилетия назад, все еще считался пришлым.
– Скажи, а кто тебе рассказывает обо всем? Откуда ты знаешь, что он говорит? – задумалась я.
– Саббиа рассказывает, он жуткий сплетник и знает все обо всех.
– Саббиа…Седрик, ты доверяешь Саббиа?
– Я никому не доверяю, Пати, даже тебе.
– Не играй словами. Ты принимаешь на веру слова Саббиа, когда нужно принять какое-то решение?
Тут до Седрика начало потихоньку доходить что я имею в виду, сомнение и растерянность явственно проступили на его лице.
– Но зачем ему?
– Бог зыбучих песков, Седрик, будет сеять нестабильность и раздор не потому, что у него какие-то далеко идущие планы, а потому что это его природа, он не может иначе. Ему надо видеть и чувствовать борьбу за жизнь, и если раньше он наблюдал за зверушками в своих ловушках, то теперь вместо них мы, divinitas.
– Не преувеличивай.
– Готова поспорить на поцелуй, что именно он убедил тебя, что только полные ничтожества могли позволить людям что-то украсть у себя.
Я попала в точку. Седрик сел и закрылся, обдумывая мои слова. Я не мешала ему, вернувшись к прерванным делам. Через четверть часа, если не более, он произнес
– Ты опять права, Пати.
– Угу, я счастлива, - саркастично ответила я.
– Я слишком много не знаю и не вижу…полуволк… - сам себе сказал он.
– Мы, Седрик, МЫ слишком много не знаем и не видим, - Седрик никак не мог смириться со своим происхождением, его мать была divinitas, а отец оборотнем и такая наследственность здорово осложняла ему жизнь.
– То есть? Ты и я?
– И ты, и я и другие divinitas. Не надо делать из этого проблему и посыпать голову пеплом. Ты уже полвека глава города, ты прирожденный руководитель, в меру властный и осторожный.
– Ух ты, сколько комплиментов…
– Поговори с Фрешитом перед Советом, может, вы сможете найти общий язык, - буркнула я и сделала вид, что углубилась в бумаги.
– Пати, ты нужна мне на этом Совете. Только мы с тобой и мои волки разобрали, насколько опасны были азиаты.
– Ты думаешь, россказни розовой идиотки будут иметь хоть какой-то вес?
Седрик в досаде стукнул себя по колену, но я «провернула нож в ране».
– Или ты забыл, с каким сарказмом и снисходительностью разговаривал со мной десять дней назад?
– Пати… Сама виновата!
– Не спорю. Я поеду на Совет, Седрик, но лишь для того чтобы полюбоваться твоим триумфом или же присмотреться к новому главе. Dixi[21].
Почти с минуту Седрик стоял молча, закрывшись, но все равно было видно, что он бурлит, раздираемый противоречивыми чувствами. Потом его лицо вдруг осветила озорная улыбка