Потерянные в прямом эфире
Шрифт:
— Ну-у-у, — осторожно протянула она. — А что ты можешь изменить сейчас? Стать для него матерью?
Я болезненно поморщилась, подавляя в себе рвотные позывы. Вот только этого сейчас не хватало.
— Или будешь с ним дружить? Ходить по выходным в кино и делать вид, что это нормально? А ещё ты можешь поздравлять его с праздниками и…
— Прекрати! — неожиданно рявкнула я, подавляя острое желание зажать уши. Слушать сестру дальше было практически невыносимо.
Алиска хмыкнула, но строить из себя обиженку не стала. Я же перевернулась
Вдох-выдох…
Перед глазами всё ещё стояли раздосадованный Арсений и злой Игорь.
— У меня такое чувство, что если опять ничего не делать, — едва слышно проговорила я, — то это будет равносильно тому, что я опять от него откажусь. Ещё одно предательство.
— Ты сейчас наговоришь, — вздохнула она, садясь на край кровати. Её рука в успокаивающем жесте неожиданно скользнула по моим волосам. — К тому же не стоит забывать, что этот Игорь явно против вашего общения.
Мы ещё много всего друг другу наговорили, споря до последнего о том, что следует делать, а что — нет, так и не придя ни к какому решению.
Ситуация с Сенькой казалась мне безысходной со всех сторон. Да я и сама не знала, чего хочу от него. Лишь острое чувство того, что моя жизнь больше никогда не вернётся в прежнее русло, свербело где-то в районе груди. Я не могла больше закрывать глаза на его существование в этом мире, но вряд ли у меня были хоть какие-то права лезть в его будни, тем более в обход отца.
Алиса ушла уже после обеда, удостоверившись, что совершать глупости я не собираюсь. Не представляя, куда себя примкнуть, я ещё раз приняла душ, тайно надеясь смыть себя вместе с водой в никуда. Не вышло.
Постепенно впадая в душевное оцепенение, я бродила из угла в угол, ровно до тех пор, пока тишину квартиры не прорезал настойчивый звонок в дверь.
Сердце глухо забилось где-то в области горла. Как мало, оказалось, было надо моим растрёпанным нервам для того, чтобы окончательно сдать.
Помимо Алисы никто из моих друзей не имел привычки заваливаться ко мне домой без предупреждения. С соседями же у меня был именно тот тип отношений, когда мы вежливо кивали друг другу при встрече, но за солью я к ним бы не пошла, предпочтя остаться голодной, но гордой.
Нажала на кнопку домофона, на экране которого отразилась пустая лестничная площадка. Я даже удивилась. Детские шалости вроде «позвонить-убежать» в нашем доме не видели отродясь. К тому же я жила на шестом этаже, и просто так сюда мало кто забредал. Повернув замок и наплевав на благоразумие, я выглянула в подъезд. Но, как и ожидалось, там никого не было. Немного покрутила головой и уже собиралась захлопнуть дверь, когда откуда-то снизу раздался тихий писк.
Опустив взгляд вниз, я обнаружила нечто — маленькое, длинноухое, кареглазое. «Нечто» оценивающе посмотрело на меня, принихиваясь своим острым носом, после чего разразилось протяжным… лаем это
От неожиданности я тут же выскочила за порог, подхватив этот маленький кожаный комок в руки. Стоя босиком на холодном бетонном полу и беспомощно держа крошечного щенка таксы, я озиралась по сторонам в надежде обнаружить того шутника, которому пришла в голову эта гениальная идея — подкинуть мне под дверь собаку. Но вокруг было пусто, если не считать пёселя, уместившегося в одной моей ладони. Я даже за дверь заглянула в надежде найти хоть какую-то подсказку. Но нет. Пока я в смятении скакала по лестнице, щенок продолжал выть, усиливая степень моего волнения.
В себя меня привела соседка, выглянувшая из своей квартиры и обнаружившая картину маслом: босую меня в одном коротком шёлковом халатике, скакавшую по подъезду, держа перед собой на вытянутой руке орущего детёныша таксы. Пришлось улыбаться и пятиться назад, как можно быстрее скрываясь в дверном проёме.
Захлопнув дверь, я привалилась спиной к стене и стекла по ней вниз. Щенок оказался на полу и, не теряя времени, начал неуклюже исследовать мою прихожую, при этом постоянно путаясь в непропорционально длинных ушах и безостановочно виляя хвостом размером с пипетку.
— Вот только тебя мне и не хватало, — пожаловалась я непрошенному гостю.
Тот понимающе посмотрел на меня и отправился делать лужу на мои любимые ботильоны.
***
Первым моим порывом было позвонить в полицию и… Придумать продолжение я так и не смогла. Скажи я им, что мне подкинули собаку, скорее всего, замученный и уставший дежурный просто покрутил бы пальцем у виска и в приказном тоне велел бы мне не страдать фигнёй.
Поэтому звонила я не в правоохранительные органы, а родной сестре, с отповедью, вертящейся на языке.
Но Алиска, удивившаяся моему звонку (недавно же виделись), отрицала всякую причастность к презенту.
— Я что, камикадзе?! — негодовала она. — Да ты бы меня вместе с этой собакой с лестницы и спустила бы.
— Вот поэтому ты и сбежала, чтобы не спустила, — не теряла я надежды.
— Больно надо, — фыркнула Фёдорова. — Нам с тобой сколько лет, чтобы такой фигнёй страдать?
Я покосилась в сторону «фигни», которая с упоением грызла ножку моего кухонного стола, между прочим, сделанного на заказ. Зашибись!
— И что мне с ним делать? — беспомощно спросила у Алисы.
— Себе оставь, — посоветовала она мне. — Таксы, они милые.
От такой перспективы я даже закашлялась.
— Думай, что говоришь! Какой «оставь»? У меня даже кактус и тот сдох.
— Тогда в приют отдай. Если щенок породистый, его быстро заберут.
Я промолчала, не представляя, что ответить. Предложение было здравым, но отчего-то всё внутри меня начинало со страшной силой протестовать при мысли о том, что я откажусь от ещё одного детёныша.