Потерянные в прямом эфире
Шрифт:
Нерешённые проблемы четырнадцатилетней давности били по нам с новой силой.
В десятый раз звонила секретарь, уставшая отбиваться от утренних проблем, требуя меня в офис.
— Позже! — рыкнул я на Катю, прекрасно понимая, что опять срываю своё дрянное настроение на других людях. Сделав глубокий вдох, велел самому себе: — Так, ладно стоп. Я буду после обеда, все вопросы решим. Если что-то срочное, то пусть звонят Андрею (мой зам), а до этого времени меня просто нет. Ни для кого. Понятно?
— Да, Игорь Валерьевич… — начала
Раздосадованно скрипнул зубами и подорвался за ней. Она шла бодрым шагом, не оглядываясь.
— Подожди, — окликнул я её, но бесполезно. — Леся, ну что за детский сад?!
Свернув за угол, мы оказались у гардероба.
— Что врач сказал?
Молчала, глядя зло и колюче.
— Олеся!
Я попытался поймать её за руку, но она не дала, схватившись за куртку и отходя в сторону.
Через две минуты мы оказались на улице, она быстрым шагом удалялась от здания клиники, а я следовал за ней, отчего-то начиная паниковать.
— Слушай, что за цирк?! Злишься? Злись. Вот только давай это обсудим, в машину садись.
Она обернулась, резко и порывисто, я даже было обрадовался, но ненадолго, ибо вместо ответа мне был показан средний палец. Зашибись.
И вновь я иду вслед за ней.
— Опять ты от проблем бежишь, — устало вздохнул я, предчувствуя, что самые страшные ожидания начинают оправдываться. И вот именно здесь я понял, что нарвался, потому что в следующий момент её тонкая ладонь хлёстко ударила по моему лицу. Вышло не больно, но… обидно.
— Какого хрена?! — прорычал я, ловя её ладонь.
— Знаешь, в чём твоя проблема? — зашипела она, краснея от гнева.
А где-то внутри себя я испытывал садисткое удовольствие: и Олесю прорвало.
— В тебе?! — с издёвкой уточнил я, реагируя на её тон.
— Именно! Именно во мне. Не знаю, что творится там, в твоей голове, но я устала от того, что ты вечно прячешься за темой... «Мать для Сени».
— Он мой сын, и я…
— Он и мой сын! Теперь я это понимаю. И это та проблема, которую мне предстоит решать с Арсением. Но ведь дело не только в этом. Ты сам подпустил меня к нему, ты не стоишь между нами, не мешаешь, даже наоборот… помогаешь.
Она раздосадованно всплеснула свободной рукой, ибо вторую я продолжал сжимать.
— Ты против?
— Нет, я не против! Я вообще благодарна. Вот только нападаешь ты на меня не из-за этого.
Я напрягся, чуть сильнее сжав её запястье.
— Ты сейчас о чём?
Леся фыркнула, закатив глаза.
— Ты злишься.
— Хочешь сказать, что у меня нет повода для этого?
— Повод есть всегда. Только какой именно на этот раз?
Она клонила к чему-то конкретному, но я никак не мог уловить сути.
— Хватит говорить загадками.
— Загадками, — повторила она, мрачно улыбнувшись. — Знаешь,
Я недовольно поморщился, но промолчал.
— И если Арсения я понимаю, то тебя нет. Ты всегда — и тогда, и сейчас — пытался держать меня подле себя, вот только в чём смысл?
— Обычная забота…
— Да-да, обычная забота о матери твоего ребёнка. Но с этим я способна справиться сама!
— Чего ты хочешь от меня?!
Внутри меня зарождалось что-то тёмное, склизко и удушающе расходясь в грудной клетке.
— Признай уже, что ты зол не только из-за Сени, но и потому, что я ушла от тебя!
Я ушла от тебя...
Её слова взрывной волной прошлись по моему сознанию, буквально выворачивая наизнанку. Первым желанием было свернуть Олесе шею, а вторым… В одно мгновение её лицо оказалось непростительно близко и… Навряд ли это можно было назвать нормальным поцелуем, я буквально накинулся на Лесю, жадно сминая её рот и требуя то, что потерял так давно.
Глава 17
Поездка в город моего детства заметно сблизила нас. Возможно, причиной тому был секс, который вновь появился в нашей жизни, но я предпочитала думать, что дело не только в нём. Я всегда путала интимную близость и привязанность, но, по крайней мере, в постели с Игорем я не чувствовала себя столь одинокой. Иногда мне казалось, что я пугаю его и он попросту не знает, что со мной делать, и чем дольше мы жили вместе, тем отчётливей я это осознавала.
После Нового года будущий Арсений Игоревич решил, что пора бы ему в полной мере дать о себе знать, и мой живот стал расти в геометрической прогрессии. И это ставило в тупик уже меня. Собственное тело менялось так быстро, что я просто не успевала принимать все его изменения: грудь, живот, бёдра… Я смотрела в зеркало и ревела горючими слезами, не узнавая себя. И чем больше мой облик трансформировался, тем больше я нуждалась в близости с Ключевским, будто бы пытаясь убедить себя и его в том, что это всё ещё я.
Игорь смотрел на меня осоловелыми глазами, а я всё никак не могла решить, что его больше шокирует: необходимость спать с беременной мной или же вообще… необходимость быть именно со мной. Но жаловаться мне было не на что. Я же ждала его ребёнка, а сыну он бы в жизни не навредил.
Нежный, страстный, щедрый на ласки. Каждый раз после нашей близости меня переполняло щемящее чувство влюблённости, которое, если честно, я ненавидела. Не хотела любить Игоря, ведь за этим обязательно бы последовали боль и разочарование, но и отказаться от него было выше моих сил.