Потерянные в прямом эфире

Евстигнеева Алиса

Во мне периодически стало появляться желание, горячей волной шевелясь где-то внизу живота. Впрочем, не одна я это чувствовала. Я всё чаще стала ловить на себе пристальные взгляды Ключевского, полные лукавого интереса.

Ощущение того, что всё у нас будет, нарастало с каждым днём. Приятное томление разрасталось на душе с новой силой. Но мы не спешили. Негласно оба понимали, что раньше почти все наши отношения строились на сексе и вынужденной необходимости быть рядом. Теперь же в тайне хотелось просто наслаждаться его близостью,

умом, вниманием, силой.

***

Как обычно, все самые главные изменения случились вдруг. На голову Ключевского свалилась командировка — его коллега не вовремя сломал ногу, а на кону стояли очень важные переговоры, и Игорь решил лететь сам.

Расстроилась. В кои-то веки я ничего не боялась. Мы с Арсением научились прекрасно общаться вдвоём. Но вот расставаться с его отцом мне попросту не хотелось. Да ещё и на две недели.

— Если что, звони, я сразу же вернусь, — наставлял он меня.

— Ты мне не доверяешь? — отмахнулась я.

— Доверяю.

— Тогда что? Обещаю сильно не буянить.

— А жаль.

— Жаль, что я не буду громить квартиру?

— Мне порой твоих безумств не хватает.

Он признался в этом так легко, что я смутилась, поспешив отвернуться к окну, скрывая смятение. Но Игорь, как обычно, видел меня насквозь. Подошёл сзади и… уткнулся носом в область шеи.

— Лесь.

— М? — промурлыкала я, чувствуя, как в коленях начинает зарождаться дрожь.

— Я тебе сейчас скажу кое-что, не отвечай сразу, но подумай о моих словах, хорошо? Завтра самолёт и меня не будет две недели, но когда я прилечу, хочу, чтобы мы стали одной семьёй.

Глава 20

Сложнее всего оказалось объяснить Сене, почему я возвращаюсь в свою квартиру.

— У нас большая квартира! — не скрывал он своей досады.

— Но и нас немало человек и каждый нуждается в своём личном пространстве.

Мы сидели за столом небольшой кафешки и отмечали начало его каникул. Я попыталась коснуться его ладони, но он отдёрнул руки, скрестив их на груди.

Глубоко вздохнула. То, что будет нелегко, я понимала с самого начала.

— Если я буду ночевать у себя дома, это ничего не изменит между мной и тобой.

— Это тебе так кажется, — жёстко и безапелляционно.

— Мы можем видеться каждый день. И если И… папа будет не против, я уверена, что иногда ты сможешь жить у меня.

Звучало жалко и эгоистично, но и дальше жить одной счастливой «коммунальной» квартирой было вообще не вариант. С Ключевским мы не разговаривали уже третий день, лишь сухо здоровались по утрам под едкие комментарии Макарова. Что лишь убедило меня в собственной правоте. Оставалось только стукнуть Игоря по голове и проорать: «Разве ты не понимаешь, как плохо будет потом, когда у нас ничего не получится, если уже сейчас так хреново?!»

Можно было, конечно, поспорить, что у нас всё могло получиться, вот только

не стоило забывать, что в случае «проигрыша» я бы скорее всего потеряла Арсения навсегда. У меня просто не было права на риск. И да, выбирая между личной жизнью и вновь обретённым сыном, ответ был очевиден.

— Сень, я обещаю, что где бы я ни была и чем бы я ни занималась, я всегда приду по первому твоему требованию.

Он молчал, скрупулёзно разглядывая край стола.

— Ну посуди сам, как долго папа и Слава смогут спать на одном диване?

— Да, но он может спать с тобой.

«Который из?» — чуть не острила я.

— Не может. У каждого из нас своя личная жизнь и свои границы.

— У тебя кто-то есть? — прозвучало настолько ревниво, что можно подумать, что меня подозревали не в том, что у меня где-то был ещё один мужик, а как минимум десяток детей, которых я тщательно прятала от Сеньки.

 — Нет у меня никого, но это не означает, что мы с Игорем должны спать вместе.

Ребёнок нахохлился, комично надув губы.

Тоже мне, сваха нашёлся.

— Ты хочешь, чтобы мы были вместе?

— Нет, — выпалил слишком поспешно.

Вопросительно изогнула бровь:

— Тогда что?

Арсений нахмурился и даже немного сник, захотелось подойти и обнять его, но, поскольку я не была уверена, что позволит, просто придвинулась чуть ближе.

Поймав мой озадаченный взгляд, тяжко вздохнул и залился краской.

— Я просто подумал… Что если вдруг тебе будет мало… одного меня, то ты останешься хотя бы ради папы.

Сердце болезненно сжалось и провалилось куда-то в живот, чтобы резануть там острым приступом боли. Как жалко, что только ментальной.

— Мы уже однажды пытались…

— И что?

— И этого явно оказалось недостаточно. Мы умеем быть неплохими товарищами… но для любви этого мало.

— То есть ты его не любишь?

— То есть я его люблю как нечужого мне человека. Мне не всё равно, что будет с И… папой, и я всем сердцем желаю ему счастья, — и даже душой кривить сильно не пришлось.

Ребёнок ещё немного помолчал, а потом осторожно поднял голову и спросил:

— Как ты думаешь, тогда, в прошлом, у вас могло что-нибудь получиться, если бы…

Он оборвал себя на середине фразы, но я всё поняла без слов. Как часто меня саму мучали вопросы о том, что было бы, не будь на этом свете меня.

— Сень, ты — это самое главное, что случилось в наших отношениях. Не будь тебя — и во всей этой истории попросту не было бы смысла. Мы с папой разошлись бы уже после двух недель знакомства. Впрочем, это не главное. Я понимаю, что после того, что я натворила, в это сложно поверить, но моё к тебе отношение никогда не будет зависеть от моих взаимоотношений с другими людьми. Ни один человек кроме нас самих не сможет сделать нас ближе или дальше. И я тебе обещаю, что сделаю всё, чтобы… мы больше никогда не потерялись.