Потерянные
Шрифт:
— Трихон! — Тиса схватила его за руку. — Ты к нему?
— Все будет хорошо! Ни ногой за пределы части! Слышишь? Я вернусь, — парень взлетел в седло.
— Что ты знаешь? — крикнула Тиса вдогонку, но шкалуш уже скрылся за воротами части.
Тиса опустила руки и какое-то время не двигалась. Потом подняла раскрытую ладонь и с удивлением уставилась на цветное плетеное колечко в своей руке. Ну что за напасть! Прощаясь, она умудрилась стянуть с пальца Трихона оберег! Девушка выбежала за ворота, надеясь, что сможет еще докричаться и отдать кольцо, но поздно. Шкалуша и след простыл. С тревогой в сердце Войнова вернулась в корпус. Не находя себе места, девушка бродила по корпусу, натыкаясь
— Я могу это сделать, — прошептали губы.
Ее дар! Он позволит ей увидеть отца. Только как вызвать нужное видение? Она уже пыталась как-то это сделать, но у нее не получилось. Верней увидеть получилось, но не того, кого надо. И сейчас уже светает, получится ли у нее? Тиса легла на кровать и закрыла глаза.
— Ты знаешь. Я всегда мечтала избавиться от тебя, — произнесла девушка, понимая, как, должно быть, нелепо это выглядит со стороны: разговор сумасшедшей со своим даром. — Порой, я даже ненавидела тебя. Прости меня за это. Но сейчас, умоляю, помоги мне. Мне очень нужно его увидеть. Очень!
Девушка представила родное лицо. Прошла пара минут, в течение которых она видела только темноту своих век и слышала учащенный стук своего сердца. Видение не желало объявляться. Тиса сжала кулаки. Нет, — остановила она душевную волну. Она должна успокоиться. Ради отца. Вспомнив науку шкалуша по сосредоточению, Тиса усмирила дыхание и затушила пульс.
Туман накрыл ее неожиданно. Сизые хлопья дохнули в лицо запахом влажной земли. Она вышла на дорогу, за обочиной которой простилалось перекопанное поле. Густой туман стелился над землею. Вдалеке на другом конце поля у кромки лесополосы она насчитала восемь бледных пятен. Солдаты с факелами прочесывают округу, — догадалась Тиса.
— Возможно, — произнесли ее губы.
У нее получилось! Она смотрит глазами отца. Он жив!
— Капитан, гляди-ка, — Тиса вздрогнула, когда картинка резко сменилась, — это отец повернул голову. Перед глазами предстал Кубач с факелом в руках. Старшина склонился над какой-то расстеленной на земле тряпкой. Через миг Тиса поняла, что увидела и вздрогнула. Захотелось зажмуриться, но не получилось. Кубач потянулся и аккуратно выудил из-под формы погибшего стреломет. Слава Единому, отец отвел глаза на оружие.
— Таможенное номерное клеймо, — сказал Кубач, он откинул крышку и присвистнул. — Дрот на месте. Похоже, бедняга не успел даже курок спустить.
— Климыч расстроится. Отправь к нему человека, — услышала Тиса голос отца. — Пусть опознают погибшего.
Кубач отошел к стреноженным лошадям и что-то сказал солдатику, присматривающему за животными. Тот сел в седло и вскоре скрылся в непроглядной туманной пелене.
— Отзывай людей, Кубач. Возвращаемся в часть, — Тиса взглянула туда, где тусклыми пятнами еле виднелись огоньки.
Да, домой, скорей, — подумала Тиса.
— А следы отступника, Лазар? — старшина
— Я не намерен дольше рисковать людьми. Мы сделали, что могли. Теперь это дело вэйностражи.
— Ты вызвал колдунов? — на лице Кубача Тиса прочитала одобрение напополам с облегчением.
— Да. Думаю, уже через четыре дня они будут здесь, если, конечно, поторопятся.
Отец продолжал еще говорить, как вдруг ярко, как солнечным днем, осветилось лицо Кубача. В глазах старшины появилось огромное изумление, которое затем сменилось растерянностью. И наконец, зрачками мужчины завладел всепоглощающий ужас. Не в силах выговорить слова, Кубач лишь поднял руку в указательном жесте, показывая на что-то за спиной товарища.
Отец обернулся и на миг зажмурился, затем глаза привыкли к яркости. Тиса почувствовала, как сердце падает в пропасть страха. Перед ней стояло нечто высокое, величиной в два человеческих роста, сотканное из пламени. Существо двинулось, и глаз выделил голову — ушастую, как у кошки. А так же — длинное тело. И наконец, широко расставленные лапы, — как у ящерицы, — под которыми шипела влажная земля. Широкие ноздри «кошки» раскрылись, изнань втянул в себя воздух и моментально развернул огненную голову к ней. И Тиса увидела, вертикальные красные щелки его глаз. «Кошка» с шипением раскрыла пасть, в которой клубился белый молния-язык. Рука дернулась в поисках стреломета.
— Беги, отец! — закричала Тиса. — Беги!
Клубок языка изнаня задрожал, разворачиваясь. Белый ослепляющий свет накрыл поляну. И Тиса рухнула в пустоту.
Тишину разорвал женский крик, спугнув с ветвей дуба неясыть. Птица перелетела на соседнюю ветку, глядя с опаской на странное людское жилище. На полу, возле кровати, лежала девушка. Она не слышала ни крика птицы, ни требовательного и продолжительного стука в дверь. С ее носа по губам стекала струйка крови. В распахнутых невидящих глазах застыл ужас. Вскоре в комнату ворвались люди. Распахнулось окно, снова спугнув птицу. Неясыть захлестала крыльями, улетая прочь. Лучше быть подальше от беспокойного места.
Лба коснулось что-то холодное и мокрое, затем оно прошлось по щекам и губам. Затем снова переместилось на лоб. Тиса разлепила веки, и Камилла убрала мокрый носовой платок со лба девушки.
— Слава Богу, все в порядке, Агап Фомич. Она приходит в себя.
— Что случилось? — Тиса приподнялась на локтях.
— Лежи, рыбонька, лежи, — засуетилась Камилла. Агап молча протянул кружку кухарке, и та дала пригубить ее содержимое Тисе.
— Я услышала твой крик и испугалась, — призналась Камилла. — Пришлось попросить солдатиков дверь высадить.
Кухарка виновато указала на черный зияющий дверной проем и приставленную к стенке дверь.
Тиса откинулась на подушку. В груди дрожало сердце, словно подвешенное на нитке. Девушка потянула на себя одеяло. Ледяные пальцы рук еле сгибались, не слушаясь. Старик присел на табурет и поставил свечу на столик. На миг глаза девушки резанул свет свечи, и Тиса резко поднялась в подушках:
— Отец! — прошептала она. — Отец в беде! — уже не шептала, а кричала Тиса.
Кухарка отпрянула от девушки, которая подскочила как угорелая и принялась одеваться.