Потерянные
Шрифт:
Войнова кивнула, вспомнив разговор.
— Хорошо, хоть он в безопасном месте, — вздохнула Тиса. Доломея точно не пустит подопечного шастать по полям, как раньше.
Тиса на время замолчала. Старик поставил самовар на решетку, долил воды:
— Чайку не желаешь?
Тиса не ответила на вопрос, а задала свой:
— А как эти существа попадают в наш мир из испода?
— О, дочка. Кто ж знает? Ходы у них свои есть, видать. Я слышал, жил в Панокии какой-то сумасшедший барон, вэйн, который этих зверушек коллекционировал. Пока одна такая тварь
— Вэйн, — процедила сквозь зубы девушка. — Точно.
Мозаика видений начинала складываться, но насколько велик узор, оставалось только догадываться.
Церковь. Молитва души. О которой мы забываем частенько, блуждая в лабиринтах суетных будней. И к которой мы прибегаем, как к единственному пристанищу надежды, стоит только беде встать у порога. Тиса оставила Ватрушку у кованых ворот, накинув петлю повода на медную завитушку. Ступая на святую землю, Тиса подняла взор. Пять куполов держали небо, готовое обрушиться очередным дождем на этот мир.
В церковном дворике Доломея срезала розы. На расстеленный на дорожке кусок мешковины женщина кидала нежные бутоны, оставляя у себя за спиной осиротевшие кусты. Колючки в отместку пытались зацепить черный шерстяной подрясник, но это не останавливало женщину.
— Единый в помощь, матушка, — поклонилась девушка.
— Благодарствую. Бог с тобой, — низким грудным голосом ответила Доломея, распрямив широкую спину.
— Не жалко розы? — Тиса с сожалением оглядела красный ковер. — Последние в этом году. Удивительно, что до холодов цвели.
— А что им красоваться? — матушка опустила руку с большими садовыми ножницами. — Не время празднику. Все снесу к ногам Единого. Может, смилуется да отвернет напасть от Увега.
Лишенная цветов колючая живая изгородь действительно придавала облику церкви скорбный вид.
— Вчера только заблудших чиванцев схоронили, сегодня, вот, Афонасия отпели, — женщина тяжело вздохнула. — А ведь еще крепкий мужик был. Не дал Единый ему благодатной смерти.
Тиса опустила голову, сглотнув комок в горле.
— Слышала, поехали солдатушки-то?
— Да, утром, — ответила Тиса.
— Бог им в помощь, — матушка наложила на себя святое знамение, шепча молитву под нос. Затем поднесла к губам большую серебряную звезду.
Срезав пару раскрытых бутонов, женщина бросила цветы к ногам. Тиса оглянулась на вход в церковь и заметила на ступенях лишь слепого старца.
— А что с ризой? Починили? — спросила девушка.
— Какая тут риза, девочка, когда беда пришла, — сказала Доломея. — А как Рич? Надеюсь, хорошо помогает Агапу Фомичу? Или филонит?
— Рич? — опешила Тиса.
— Коль нет от мальчишки проку, так гоните его ко мне, — Доломея смахнула с куста еще один бутон. — Мы сейчас службу ежедневно проводить намерены. С колен не вставать. Будет, кому с подсвечников воск счищать.
— Хорошо, — пролепетала девушка, чувствуя, как земля качнулась под ногами.
Поросенок провел
На обратном пути Войнова отправилась к старому колодцу, рассчитывая расспросить детей о Риче. Но никого не застала на этом, ранее всегда оживленным от детских игр, месте. Вспомнив, где живут родители одного из мальчишек, девушка решила заглянуть по адресу.
Тиса объяснила хмурой молодой паре причину, по которой тревожит их, и те позвали к калитке сына. К сожалению, мальчик ничего не знал о Риче. Войнова спросила адреса других ребят и прошлась по ним. Никто не знал, где Рич. Родители провожали девушку сочувственными взглядами и тревожно шептались. И только в одном доме пятилетний малыш, с которым Тиса видела как-то Рича у колодца, сказал, что тот будто собирался уйти к какому-то другу и обещал вернуться на следующей неделе. Это немного успокоило Тису. Возможно, ребенок действительно гостит у какого-то дружка. И девушка решила пока не говорить лекарю о пропаже Рича. Такое известие может подкосить старика.
После волнительных поисков Тиса возвращалась вечером домой опустошенная и уставшая. На подходе к части она застала возвращающийся отряд, въезжающим в ворота. Еще издали девушка услышала смех и громкие довольные возгласы, которые мгновенно подняли в душе волну надежды. Неужели Единый услышал молитвы?
— Добрый вечер, Тиса Лазаровна, — это ее нагнала парочка отставших. Один из всадников — Яшка — сын Камиллы. Он-то и поздоровался с девушкой первым.
— Мы его нашли, Тиса Лазаровна! Нашли! — смеялся Яшка гарцуя от радости на жеребце. — И если бы не чертово болото колдуна, то сегодня уже бы принесли голову чудовища.
— Здрасте, Тиса Лазаровна, — второй солдат снял с головы фуражку, и Войнова узнала рыжего Василя. — Думаю, далеко он не ушел. Ну, ничего. Завтра по следам крови пойдем!
— Ну и здоровый он, Тиса Лазаровна, — воскликнул Яшка. — Зубищи — во! А сильный! Мы в него все болты и стрелы спустили, а он все равно живой, зараза. Ломанулся через болото.
— Помирать, — усмехнулся Василь. — Витер Дмитрич сказал, что завтра подвесит его голову над воротами части.
Ребята рассмеялись.
— А вэйна не видели? — спросила Тиса.
— Какого вэйна? — не понял Василь. — Не-е, погодник с нами не ездил. Будет разве его столичное благородие ручки марать?
— Во-во, как мараться, так мы, — возмутился Яшка. — Я из-за этого гада все штаны в его дрянном пуху вывалял. Мать теперь заругает.
— Каком пуху? — у Тисы в раз ёкнуло сердце. В вечерней темноте она в ужасе разглядела зеленые пятна на солдатских штанах. — Древоед! — простонала девушка.
— Что еще за древоед? — парни переглянулись.
Но Войнова их уже не слушала, а торопилась к воротам.