Потерянный бит
Шрифт:
– Старшие братья всегда защищают своих сестер! А я всегда чувствую, что ты меня стыдишься нашего родства. Я устала быть твоей грушей для битья, ясно? Да, я не вышла замуж и не работаю на отца, и моя жизнь не так блестяще распланирована, как твоя. Но разве это повод меня презирать?
– Никто не презирает тебя, hija, -раздается строгий голос отца.- Мы все желаем тебе счастья.
Я, словно, новорожденная убийца, почувствовавшая зов крови, вытаскиваю клинок из одной жертвы и перехожу к следующей.
– А ты, папа!
– взвизгиваю я, разворачиваясь к нему.- Всю мою жизнь
Гнев и адреналин сотрясают мое тело так, что я грохаю кулаком по столу.
– Почему? Потому что я родилась женщиной? Кто дал тебе право каждый раз мешать меня с грязью? Я ненавижу экономику. Я ее, блять, ненавижу! Ты не желаешь мне счастья.Ты хочешь, чтобы я не доставляла тебе хлопот. Я живой человек!
– ору я, брызгая слюной и слезами.- Слышите, вы все! Я, мать вашу, живая!
Я с такой силой колочу себя в грудь, что костям становится больно. Адреналин постепенно покидает меня, и я охрипла от крика. Проклинаю себя за то, что губы трясутся, а голос начинает звучать жалобно.
– Родители должны любить своего ребенка. Должны просто потому, что он есть, - всхлипываю я.
– Не потому что умный, красивый или сильный, а потому что-то он их. Без всяких условностей и обязательств... Если никто никогда не полюбит этого ребенка, то он, по-крайней мере, должен знать, что может найти любовь и поддержку в своей семье.
Отец издает какой-то кряхтящий звук, но я жестом прошу его помолчать. К моему удивлению, он меня слушается.
Я поворачиваюсь к маме. Она ревет едва ли сильнее, чем я сама, но во мне нет места жалости.
– Ты никогда не вставала на мою сторону, мам. Почему? Я столько раз просила вступиться за меня перед отцом. Дни рождения подруг, на которые мне не разрешено было ходить, потому что они были слишком развязными... Томас, который мне даже никогда не нравился. Ненавистная учеба... Ни разу ты не сделала этого.
Чувствую тотальное опустошение. Вспоминаю свою первый сексуальный опыт, который так и не стал особенным, молчащий в дни рождения телефон, хроническую неуверенность в себе. Вцепившись пальцами в нарядную бежевую скатерть, бросаю присутствующим свое последнее последнее обвинение. Почему-то оно выходит из меня шепотом.
– Из – за вас у меня ничего нет. Вы все забрали у меня.
Мама опускает лицо на руки и всхлипывает. Я не хочу ее успокаивать. Сегодня я хочу побыть эгоисткой. Дыша, словно загнанная гончая, опускаюсь на стул. Мой колодец обиды опорожнен до предела.
За столом царит гробовая тишина. Вижу, как дергается лицо отца, когда он комкает в руках салфетку, и как вытирает слезы София. Под аккомпанемент маминого плача тяжело сопит Рико, сжимая резную ножку своего бокала.
Первым в себя приходит отец. Я невольно поднимаю голову, когда он начинает говорить, потому что никогда не слышала,чтобы его голос так звучал. Растерянно. Повержено.
– Дочка, - дрогнувшим голосом говорит он.- Ты знаешь, разговоры не моя сильная сторона. С Рико все проще,
Он замолкает и смотрит на меня с робкой надеждой. Кусаю губы и глотаю катящиеся по губам слезы. Злость проходит. Сидящий напротив мужчина совсем не похож непреклонного главу семьи Челси - сейчас он просто отец, сбитый с толку и испуганный.
Папа трет покрасневшие уголки глаз и откашливается:
– Сейчас давайте продолжим ужин. Встретимся с тобой на днях, дочка. Только ты и я. Поговорим обо всем. Расскажешь мне, чего хочешь от жизни. Попробуем все исправить. Я попробую...Даже если это будет означать оставить тебя в покое.
Справа раздается сдавленный вхлип. София вскакивает на ноги и выбегает из-за стола. Кажется, для ее гормонов мое шоу оказалось чересчур эмоциональным.
Рико бросает на меня виноватый взгляд, уголки его рта быстро дергаются вверх. Я знаю, что этим он хочет сказать: «Прости меня, сестренка». Слегка киваю головой. Не собираюсь его баловать. Не так скоро.
Мама продолжает плакать, ее обычно безупречный макияж давно стек в тарелку.
– Тише, Сесиль, тише, -успокаивает ее папа.
– Она права, Энрике, права. Я плохая мать.
– Тсс, милая. Ты не плохая мать. Просто ты считала, что я слишком хороший отец.
То, как он успокаивает маму, трогает меня. Их отношения неидеальны, но даже спустя годы, в них есть любовь. А это совсем не мало, учитывая, что я свою не сумела удержать дольше недели.
– Ээ, кто-нибудь! Тэйлор!
– раздается из прихожей взволнованный голос Софии.
Отрываю взгляд от родителей и перевожу его на залетевшую в гостиную невестку.
– Там…на крыльце сидит парень, - нервно тараторит она.- Тот, из ресторана... Я случайно увидела его в окно. Подумала, ты захочешь к нему выйти.
26
Мое сердце делает болезненный кульбит и с грохотом ударяется о грудную клетку. Нейт? Здесь?
Чувствую на себе беспокойные взгляды родителей, но не могу сдвинуться с места.
– Думаю, тебе нужно пойти к нему, Тэйлор, - напоминает Рико.- Парень притащился на другой конец Лос-Анджелеса.
Заставив себя подняться, медленно иду к двери. Каждая нога весит тонну. Для чего он приехал? Ужин почти окончен, карты выложены на стол. Мне больше не нужна его помощь.