Потерянный отряд

Дмитрий Нечай

ПОТЕРЯННЫЙ ОТРЯД

Прохладные потоки воздуха обдували его со всех сторон. Ра стоял прямо напротив вентиляционного прибора. Все тело его горело каким-то неведомым ранее жаром, а изредка схватывал озноб. Он чувствовал, что здоров. он знал это, но избавиться от этих навязчивых последствий своих переживаний не мог. Тихо отворилась входная дверь, и в помещение вошел человек, одежда которого сияла золотом и разноцветными камнями.

Ра повернул к нему лицо.

– А, это ты, Шу. Как продвигаются дела? Много ли успели разгрузить за время моего выступления?

Шу сел в кресло рядом с Ра.

– Я был там, я слышал твою речь, равно как и все, кто осуществлял разгрузку. Я думаю, ты простишь мне столь

своевольный шаг, но я приостановил работы на время твоего обращения к командам. Им было гораздо полезнее лично услышать укрепляющее слово главнокомандующего, нежели узнавать все это в искаженном пересказе других.

Ра опустился на сидение

– Дорогой Шу, может быть, ты и прав, но, поверь мне, вся эта церемония не стоит и гроша. Я делал это для них, для того, чтобы их души не наполнились мраком кромешного отчаяния и безысходности. Все, что я сказал, было попыткой из последних сил удержать порядок и сохранить наше лицо. Неужели ты, ученый, инженер с именем во всем флоте, хоть на минутку не усомнился в том, что я там нес?

Шу опустил голову.

– Не надо так, командир, речь была потрясающая.

Ра усмехнулся.

– Воздух этой мерзкой планеты она потрясала, и более ничего и никого. Да, без нее было бы еще труднее, и этим я оправдываюсь, но как же мне тяжело после нее! Я обманул тысячи людей, слепо верящих мне и идущих за мной. А куда я их приведу?! Хочешь, я расскажу тебе, куда?

Его глаза загорелись сумасшедшим огнем, и Шу испуганно вжался в кресло, пристально следя за каждым движением командира. Ра вдруг встал и развел в приветствии руки.

Добро пожаловать, славные дети пространства, очень кстати вы зашли. Именно вами и замыкается круг тех несчастных, кому дано уже сейчас увидеть наш позорный конец. Об этом я и собирался поведать Шу, но раз вы зашли, то расскажу и вам.

Шу оглянулся и увидел стоящих у стены Нут и Геба.

Тем временем Ра продолжал:

– Итак, Шу, не будем заниматься самоутешением. Наша миссия провалилась, одного этого достаточно для самоубийства. Мы позорно ошиблись, и теперь вместо того, чтобы завоевывать жизненно важные пространства для нашей цивилизации, мы выброшены здесь, на отшибе галактики, в состоянии оборванных и голодных рабов ситуации. Никогда мы не сможем вернуться домой, ни при нашей жизни, ни при жизни даже наших внуков. Вчера мне принесли расчеты, кстати, для всех остальных, Нут - единственная, кто знает об этом кроме меня. Мы так далеко от нашей системы, что надежды не остается никакой.

Геб подошел к креслу, где сидел Шу.

– Что, действительно, так далеко?

Ра утвердительно покачал головой.

– Двадцать миллионов световых лет.

Шу закрыл лицо руками, он явно был в шоке. Ра подошел к стене, где стояли его помощники, и остановился напротив Нут. Женщина пристально смотрела ему в глаза.

– Все наши энергетические установки разбиты, переброска хоть малой части людей назад совершенно неосуществима. Кроме того, и этого я не скрыл от команды, нет специальных средств передачи сигнала. Мы даже помощи не можем попросить, нечем. Хотя, что же это я? Все это в более или менее похожей форме я уже сказал сегодня, дело не в этом.

Ра сел обратно в кресло.

– Дело в том, что ждет нас здесь. И вот об этом я хочу сейчас с вами поговорить. Все, что у нас есть - это три корабля в полуразбитом состоянии со всем, что в них находится. Через месяц мы закончим разгрузку. Наш единственный шанс - осесть на этой планете, благо, условия на ней подходящие. Энергетических запасов для малых средств связи и прочей аппаратуры хватит на год-два, а дальше мы начнем стремительно деградировать. Лишившись своего оружия, сервиса, связанного с разного рода техникой, и не будучи в состоянии произвести это, мы превратимся в дикарей. До уровня низшей цивилизации, с примитивной техникой и простейшими средствами, я думаю, мы опустимся лет за сто-сто пятьдесят. Это видно яснее

дня., и именно это гложет меня сильнее, чем что-либо на свете. Победители миров, сильнейшие из сильнейших , передовой авангард - всем этим мы были вчера, а сегодня, стоило нам лишь элементарно заблудиться и оторваться от основной цивилизации, как мы превратились в пустое место в этой бездонной вселенной наравне с примитивными формами жизни.

Все слушали молча, никто не перебивал. Они знали, что все это правда, и, несмотря на свои собственные мысли и предположения, они в первую очередь прислушивались к мнению сильнейшего. Ра встал.

– Я знаю, наш крах неизбежен и советую вам примириться с этой мыслью. Но мы не сдадимся просто так, мы будем бороться до конца, и поэтому слушайте меня внимательно, опора моя и надежда. Лишь на вас я полагаюсь в час беды и отчаяния. Мы заложим новую цивилизацию на этой планете. В ее основу необходимо положить как можно больше фундаментальных гуманитарных знаний. Ее необходимо укрепить развитой математикой и геометрией, которые послужат основанием наук и архитектуры. Словом, в нее надо вкачать все наши знания и максимум гибкого разума, позволяющего эти знания совершенствовать. Передо мной стоит весь цвет того, что мы имеем сейчас. Ты, Нут, хороший навигатор. Ты, Шу, блестящий планетолог, и, я думаю, вам есть, чему их научить. Ну, а о тебе, Геб, и речи быть не может: архитекторы - это те, кем ты обязан сделать многих, передав им все, что знаешь сам и что имеется в наших информационных хранилищах. Приступайте, закладывайте знания и силу, а я постараюсь защитить все это, создав государство прочное и надежное. Наши дети не должны ползать с камнями в руках и гибнуть в пасти местных зверей, они должны править этой планетой, надежда на это - единственное, что хоть немного держит меня в жизни. Это чувство ответственности и долга перед теми, кого мы потеряли, кто поднял нас и теми, кто будет: перед предками нашими и перед потомками.

Ра замолчал и подошел к окну. С высоты башни виднелась бесконечная желтая пустыня. Она стелилась до самого горизонта, где сливалась с ярким, слепящим голубизной, незнакомым небом.

* * *

Сумерки сгущались. Аллоиз еще раз поднес к глазам бинокль и внимательно осмотрел лежащий под холмом лагерь.

– Похоже, сегодня они закончили работу, хотя вон там вижу несколько человек: что-то таскают к скале.

Он указал рукой в направлении увиденного.

– Прискорбно, Эндрю, констатировать тот факт, что мы оказались позади них.

Аллоиз сунул бинокль в сумку и лег на спину, слегка сползая по осыпающемуся песку. Эндрю вздохнул.

– А что мы могли сделать? Ты ведь сам выбрал участок для нашей экспедиции. Мы просто ошиблись, не повезло.

Аллоиз привстал и махнул рукой:

– Нечего демагогию разводить, пошли в гостиницу.

Небо темнело с каждой минутой, и на нем одна за другой загорались яркие мерцающие звезды. Было довольно душно, но изредка дул слабый прохладный ветер, приносящий запахи далекого моря и дыма местных деревень. Аллоиз глубоко вдохнул и, на миг о чем-то задумавшись, оглянулся на идущего сзади Эндрю.

– А знаешь, через пару дней Антоний сам отдаст нам этот участок, а если не отдаст, то хотя бы поделит первенство с нами, иначе вся его двухлетняя возня отложится года, эдак, еще на два, как минимум.

Эндрю удивленно посмотрел на него.

– Это почему же?

Аллоиз зашагал быстрее и повесил сумку, которую нес до этого в руке, на плечо.

– Да потому, что его институт прекратил финансирование этих раскопок еще месяц назад. Они считают их неперспективными и жалеют, что уже успели ухлопать кучу денег за это время. Антоний расходует свои сбережения, но он не миллионер, и по моим подсчетам уже должен быть полным банкротом. То, что люди еще не ушли, говорит лишь о том, что завтра у них выплата заработка, а послезавтра на раскопки никто не выйдет, кроме самого Антония и нескольких одержимых.