Потерявшиеся в России

Анишкин Валерий Георгиевич

– Вы были в Англии?
– спросила Мила.

– Я учился в английской школе два года. Не выдер-жал, удрал. Меня высекли, но я сказал, что лучше пусть убьют, назад не поеду.

– Ну и как?

– Отстали, - засмеялся Вадим, показывая крепкие, но неровные зубы.

– А что, так плохо в Англии было?
– поинтересовалась Мила.

– Да чужое все. Люди другие. Все манерное, фальши-вое, не наше. Ну, не по мне это, в общем. Души что-ли нет... Вот, бабушки. Вы дочь отвели к родителям, и они будут нянчиться с ней сколько угодно долго, причем, с удовольствием. И это для нас нормально. А английские ба-бушки могут очень любить своих внуков и с удовольстви-ем будут угощать их по субботам и воскресеньям, они да-же возьмут

их к себе на пару недель во время отпуска ро-дителей. Но они никогда не согласятся быть для них по-стоянными няньками.

– А американские бабушки и дедушки, я читала в га-зете, нанимаются к своим детям смотреть за внуками за деньги, - вставила Мила.

– Видите? Нам их не понять... У нас существует ка-кая-то связь поколений, а у них наоборот, разрыв между поколениями. И это даже одобряется... Вообще, англичане народ одинокий. Но даже там, где, вроде бы, много людей, все равно каждый из них одинок духовно. Например, в школе.

– Это можно объяснить, - отозвалась Мила.
– В Анг-лии все имущество и даже титул переходит по наследству только к старшему сыну. А остальные братья и сестры не получают ничего и должны устраивать свою судьбу сами. Англичане стремятся обеспечить детям хороший старт в жизни и выталкивают их из дома, как только почувствуют, что дети могут жить самостоятельно. Отсюда и разрыв се-мейных связей.

– Откуда вы это знаете?
– удивился Вадим.

– Да просто читала книгу журналиста Овчинникова, по-моему, 'Корни'. Я вообще считаю, что русские воспи-тывают бездельников и трутней, потакая подачками до се-дых волос. Ему за сорок, а он все у мамы 'саночек'.

– Это камешек в мой огород?
– криво усмехнулся Ва-дик.

– Нет, что вы!
– смутилась Мила.
– Я просто конста-тирую факт

– Да нет, не извиняйтесь. Даже если и про меня. Мы - другая страна, и у нас другой...
– Вадик запнулся в поис-ках нужного слова

– Менталитет, - подсказала Мила.

– Да, менталитет, - подхватил Вадим новомодное сло-во.
– Нам поодиночке трудно выживать. У нас проблема с жильем, то есть 'квартирный вопрос'. Опять же, малень-кие зарплаты у молодых специалистов. Вот мы все и дер-жимся за родителей, так же как они держались за своих. Что касается меня, то, поверьте, особенно завидовать не-чему.

– Да не имела я вас в виду!
– сделала протестующий жест рукой Мила.

– Верю!
– улыбнулся Вадим.- Только, если вам инте-ресно, я немного расскажу о себе. Может быть, это изме-нит расхожее мнение о генеральских детях...- Вадик не-много замялся, как бы подыскивая слова, и заговорил спо-койно и связно.
– Дети военных - это особая категория. Они привыкают к перемене мест, но это не значит, что им просто расставаться с друзьями, которых они уже успели приобрести, и со школой, к которой успели привыкнуть. Каждый переезд - это стресс. У меня, может быть, в этом отношении сложилось все более благополучно, потому что дед по материнской линии был министром внутренних дел Молдавии в звании генерал-полковника. Мы, конечно, то-же поездили, но, сами понимаете, рука деда направляла отца, тоже милиционера, в правильное русло... Отец слу-жил в престижных местах, учился в академии, быстро стал полковником, занялся наукой, защитился, потом генераль-ный штаб, а потом присвоение генеральского звания и на-значение сюда. Кстати, не нужно считать, что отец добился всего только благодаря моему деду. Отец - человек често-любивый и способный. И с дедом у них отношения были далеко не теплые. Дед был против брака моей мамы с от-цом, и его предвзятость к моему отцу так и ушла с ним в могилу... И дед, и отец - люди по-военному дисциплини-рованные и строгие. Меня держали с детства в ежовых ру-кавицах. Даже мать не осмеливалась меня баловать. Меня и в английскую школу определили, чтобы воспитать аске-тическую стойкость будущего военного. Помните, как Штольца отец выпихнул из родного дома в жизнь?

Без сле-зинки, без сантиментов, с полным сознанием правоты сво-его решения. Вот точно так же и меня. Тогда я поклялся, что никогда не стану военным. В девять лет я еще не мог ослушаться, но мне хватило двух лет английской бурсы с лихвой. А потом все зашаталось. Умер дед. Между отцом и матерью, словно, черная кошка пробежала.

– Или тень деда, - тихо вставила Мила. Она внима-тельно слушала Вадима, и ей было его жалко.

– Может быть и тень деда, - согласился Вадим.
– В общем, мама с отцом сюда не поехала, а я остался с ней. Вскоре она вышла замуж за своего старого институтского друга. Он врач-психиатр, профессор... А я подрос и пере-ехал к отцу. Здесь я поступил в техникум, а потом уже в институт.

– А почему не сразу в институт?
– поинтересовалась Мила.

– Видите ли, после молдавской школы мне трудно бы-ло сразу в институт. Да и потом я решил поступать в юри-дический, а юристу неплохо иметь экономическое образо-вание. Я же в техникуме учился на экономическом отделе-нии... Вот и все, - заключил Вадим.
– Я вас не утомил?

– Да что вы, Вадик. Спасибо за то, что доверились мне, - мягко сказала Мила.
– А ваш папа женился?
– чуть помолчав, спросила она.

– Нет, мы с ним два холостяка, - улыбнулся Вадим.

– Вам нужна хорошая девушка..., - начала, было, Ми-ла, но Вадим ее перебил.

– Мне не нужна хорошая или плохая девушка. Мне нравитесь вы, - неожиданно сказал Вадим, и это было по-хоже на объяснение.

– Вам со мной будет не интересно, вы намного моло-же. И потом, у меня ребенок, - Мила старалась быть убеди-тельной.

– Во-первых, все это не имеет никакого значения, во-вторых, вы не настолько моложе, чтобы это принимать во внимание.

Мила не стала продолжать дальше разговор на эту скользкую тему. Она открыто улыбнулась, обнажив бисер-но мелкие зубы. Как говорит Дашка: 'Хищные, как у пи-раньи'.

– Давайте лучше выпьем. Раз уж мы говорили про Англию, то вы должны знать, что там возведена в культ легкая беседа. Это, по мнению англичан, способствует приятному расслаблению ума, а у нас с вами получается серьезный разговор.

Они выпили вина. Потом пили кофе и ели морожен-ное, а когда собрались уходить, Вадим достал из внутрен-него кармана пиджака телефон, похожий на электронные игры, которые делали на папином заводе. 'Мобильный те-лефон', - сообразила Мила. Эти телефоны только начали входить в обиход граждан новой России. Вадим набрал цифровой номер и сказал кому-то, что они минут через пятнадцать выходят. 'Наверно, Жене', - подумала Мила, и верно, когда они вышли из ресторана, у входа их ждал Же-ня с машиной. По дороге они остановились у круглосуточ-ного магазинчика.

– Я на минуту, - сказал Вадим.

– Ой, мне нужно хлеба купить, - вспомнила Мила.

Они купили хлеб, потом пошли в кондитерский отдел, где Вадим взял плитку шоколада 'Вдохновение' и кило-грамм мандаринов.

– Это вам с Катей, - Вадим протянул пакет Миле. Ми-ла покраснела и стала отказываться. Ей было неловко. Од-но дело ресторан, когда она могла пойти или отказаться, другое - еда в подарок, даже если это шоколад и мандари-ны. И вообще, заботиться о дочери - это ее дело, и она де-лить это право с посторонним человеком не собиралась.

– Вадик, спасибо, но я это не возьму. У нас все есть - твердо отказалась Мила.

– Вадим немного растерялся и настаивать не стал, но когда они подъехали к дому и остановились, сказал:

– Мила, честное слово, я не хотел вас обидеть. Хотя я не вижу ничего в этом предосудительного... И что мне те-перь со всем этим делать? Теперь вы ставите меня в нелов-кое положение, - было видно, что Вадим искренне расстро-ен. Мила колебалась.

– Хорошо, - наконец решила она.
– В мои планы оби-жать вас тоже не входило. Давайте ваши мандарины. Толь-ко пусть это будет в последний раз.