Потолок одного героя
Шрифт:
— Совершенно не ценят опыт… А кружева-то, кружева!.. Дурак и больше ничего! Ни в людях пониманья не имеет, ни… да ни в чём! Посторонись!
Взяв скалку, зажав её под мышкой дух, хозяин попытался сдвинуть лавку. Та не поддалась.
Я не вынес.
Подошёл и с некоторым трудом ухватился за край корешка. Монументальный фолиант больно ударил по грудине. Оттянул мне плечи и даже заставил чуть согнуться.
Дух смотрел.
Он поджал губу:
— И что теперь?
Отобрав толстую книгу, дух упёр её в живот. Он прошествовал
— Ты посиди покамест, — бросил дух.
Я сглотнул.
И подчинился.
* * *
Два стола, из камня… Несколько скамеек…
— Ты чего застыл?..
— Я… прошу прощенья.
Аромат стоял такой, что мне хотелось плакать.
Где-то очень близко словно бы жарили мясо. Я чувствовал, слышал говядину, баранину и как будто какую-то птицу. Медная посуда звонила.
Здесь, в глубине земли, я не мог понять, откуда это могло доноситься.
— А вы… вы продаёте шерстяные ткани?
Чёрные брови заходили. Дух посмотрел на меня так, словно я оскорбил и его, и его семью (вплоть до десятого коленья). Тонкие губы вытянулись в струну. Пробежавшись, искра ударила от брошенной накидки. Я отдёрнул руку.
Фавоний вздохнул.
Оставив починку пера, он снова наклонился. Скрылся на мгновенье и зашерудил. Он что-то, звеня, отодвинул. Кажется, люк в погреб. Показался дух уже с полным подносом.
Я сглотнул.
С непомерной жадностью впился взглядом в перепёлку… или, возможно, голубя… Неважно! Дух водрузил поднос на специальный выступ.
— О, благодарю! Благодарю Вас господин!..
— Эх… люди! — сквозь плотно, очень плотно сжатые губы.
С наслаждением, почти что с фанатизмом я ухватил руками, вгрызся птице в грудку… Изми-и-ительно!… Я за жизнь, за целую ястребову жизнь не пробовал ничего вкуснее… настолько нежным мне показалось блюдо.
Косясь, дух покачал головой. Он вернулся к письму. Перо сломалось.
«Всё не по-людски у них!» — себе под нос.
— Спасибо!
Давясь, смахивая слёзы, я никак не мог прекратить глотать.
— Ешь-ешь… и выпить не забудь!
Взгляд Червза остановился на графине. Он тяжело вздохнул и полез за другим пером.
Заглотив пирог (чуть горьковатый), я вытер рот салфеткой. Немного поразмыслив вновь вернулся к птице. Кожа сползла, и под резцами ощущались волокна.
Кобольд глянул искоса, прицыкнул. Чёрные брови его опустились.
— Потрясающая кухня!.. У вас тут всё так… удобно… Постояльцы могут прямо из зала смотреть, как готовятся блюда… Этим тоже Вы занимаетесь?
— А кто же ещё!.. За меня никто и ничего не сделает!
Мельком, но я поймал взгляд хозяина. Он смотрел на графин.
— Я прошу прощения, —
Скрип. Заполняя книгу прямо на столе, дух подался вперёд.
Чёрные брови его изогнулись, а в голубых глазах загорелись яркие точки огней.
— Ты сам-то понял, что сказал?.. Мне и моё же предлагаешь!
Я сглотнул.
— И надолго жена вас оставила?
— Так… — Очень коротко и резко. Обмакнув перо, хозяин отчеркнул: — Твоё имя?
Короткий,обычный опрос. Фавоний уточнил род занятий, возраст и откуда я следую. Спросил ещё что-то навроде, а после отчеркнул. Расписался. Сразу на треть листа!.. Так, чтобы с единственного взгляда было очевидно, что его работа.
Дух вновь посмотрел на шкаф… На меня. На мои жирные руки. Чуть прицыкнув, прижав том к груди, дух отправил его под стол. Захлопнул… и как-то сразу стало тихо.
Прищёлкнув языком, хозяин с заметным раздражением обвёл остекленевшим взглядом дно трактира. Посмотрел на лесенку, люстру «колесо» где-то высоко над нами. И снова на меня. Столб света из окна «бычий глаз» понемногу становился всё заметней.
Монументальные колонны взирали сурово.
Чуть присмотревшись, я неожиданно заметил позабытый кем-то кнут.
Фавоний смотрел на сложного вида скульптуру из многих линий и воздуха по центру, что на постаменте возвышалась по центру «залы».
— Ты выпить хочешь?
— И поесть!
* * *
Улыбаясь, демонстрируя ястребову уйму мелких, очень мелких блестящих зубов, дух подмигнул мне.
Закатав рукава, он повёл сравнительно большими кистями.
Начал с бутылки.
— Это на продажу — ясно? Ты ничего не видел… Так вот!.
Дух вновь оказался «на сцене».
И началось волшебство.
Как-то сам собою разгорелся очаг. Застучали сковородки. Дух не стеснялся. Он жадно следил за моим лицом! Он требовал оваций!
Поминутно поправляя белые манжеты, приглаживая брови, Фавоний как бы намекал: «Вот я — настоящий человек!..Ты не смотри на рост, зато какой сюртук!.. Я л-учше человека!»
Зазвонила медная посуда и зашкворчало сало. Смотря исключительно и только сверху вниз, хозяин лёгким движением кисти поднял волну в скворчащем, мелко нарезанном луке. Приправу всыпал, не сгибая локтя!
— Это… это был мой первый выход в поля… Вот я и собрался так… неудачно.
— Чтобы не обобрали!
— Это я сам решил сойти с дороги. Подумал, что своими глазами увидеть местность — это очень хорошая идея… Как бы личный опыт.
— Не для дураков закон писали!
Ухмыляясь, дух с пренебреженьем, почти с превосходством смотрел на пару желтков. После каждой фразы усмешка его становилась только шире. Губы растянулись, обнажая ряд острых зубов.
В нос ударил будоражащий запах.