Потомок
Шрифт:
Да, наверное, именно так и было, вопрос только в том, что кто-то мог остаться в живых и, возможно, лежит неподалеку, нуждаясь в помощи. Быстро спускаюсь на берег и начинаю обследовать все вокруг, но тщетно: вокруг судна никого нет. Возвращаюсь на корабль, вытаскиваю все содержимое из карманов погибшего офицера, включая документы на имя Мартина Мигеля, и складываю на стол в рубке. Внимание мое привлекает судовой журнал, но в нем все записи на английском, я не так хорошо владею им, чтобы с ходу прочитать, но со временем обязательно разберусь, хоть и понимаю, что не будет особой пользы. Датированных октябрем записей в журнале нет, а в сентябре, судя по одной-двум строчкам напротив десятка дат, ничего выдающегося не произошло, простое патрулирование побережья, без происшествий. Еще раз обхожу весь катер, заглядывая
Проведя первичный осмотр судна, я подвел итог: катером управляли четверо военнослужащих, один из них, старший офицер, лежит сейчас в рубке. Единственный смартфон, который я смог найти, оказался с полностью севшим аккумулятором. Рация неизвестно как работает, я пытался включить, но результата так и не достиг.
Ранений, крови, следов побоища ни на корабле, ни на теле мертвого моряка нет. С другой стороны, множество патронов расстреляно и гильзы валяются на палубе. По всей видимости, мне даже не стоит сейчас напрягаться, либо все откроется и разъяснится со временем, либо навсегда останется тайной.
Я зашел в каюту погибшего офицера, ничего примечательного, даже фотографий никаких нет, ведь на таком катере сутками в походы не ходят. Утром ушел в море, вечером вернулся. А вот отопление и от двигателя, с охлаждающей жидкостью по трубам, и от газовой печки, когда мотор не работает, предусмотрено. И это меня искренне радует. Ночевать буду здесь. Принес сброшенный до прыжка со скалы рюкзак, все оружие тоже стащил в каюту. Сейчас похороню, как полагается, офицера, а там займусь дальнейшим обследованием. Нашел в одном из шкафов белоснежную простыню, подтащил тело к середине рубки и завернул в нее. Снимать ничего не стал, пусть лежит как смерть застала. Обвязал его капроновой бечевкой, взвалил на плечо и понес к обрыву. Все как с погибшим охотником: засыпал галькой, завалил камнями, сверху закидал снегом, воткнул палку, прихваченную с катера. Надгробие напишу завтра.
Перед спуском в каюту зашел в рубку и отключил верхний щиток, повернув и вытащив ключ зажигания. Собрался уходить, как вдруг мое внимание привлек провод, уходящий от гнезда зарядки вверх к краю ветрового стекла. Регистратор, почти такой же, как в автомобиле. Вот и разгадка всего произошедшего. Просмотрю, во всем разберусь, а в чем не разберусь, то логически домыслю. Приборчик отстегнулся легко, я перевел его из записи в просмотр. Слава Богу, работает и полностью заряжен.
Проходя кают-компанию, взял с собой краюху хлеба и питьевой йогурт. Очень хотелось еще взять и виски, но решил с этим повременить, пока не пойму, что к чему.
ТРАГЕДИЯ НА МОРЕ
Подключив регистратор к компьютеру проводом, который нашел в столе, и выбрав в меню последнюю запись, нажимаю на «PLAY».
Девятое октября, почти три часа дня. Вижу нос катера, стоящего у причала, сквозь шум работающего мотора с трудом пробивается чья-то речь. Что-то похожее на короткие команды. Впереди небольшой поселок, зажатый чередой гор справа и слева. Ничего необычного. Смущают темные пятна на набережной. Тюлени, что ли, спать на мостовую выбрались? С ближайшей к пирсу улицы выбегают двое людей, женщина в спортивном костюме без теплой одежды несется, что-то крича на ходу. Разобрать невозможно: далеко и шум двигателя мешает. Чуть позади мужчина ловко и красиво бежит за ней. Чувствуется, что легко мог бы обогнать, но нет, бежит позади, прикрывая тыл подруги. Раздается громкоговоритель с катера, в переводе на русский:
– Тома, быстрей, быстрей, они уже рядом!
– Майкл, прибавь ходу!
На улице, с которой они выбежали на набережную, заметно движение, но что именно там происходит, непонятно. Что-то темное в небе пока лишь тенью начинает вплывать в кадр.
Внезапно Майкл на полном ходу летит на землю как подкошенный, и женщина вслед за ним. Выстрелов совершенно нет. Оба тела, перевернувшись пару раз, застывают на месте. Крови и ран не
Нос катера резко начинает двигаться назад по отношению к пирсу, крутой разворот с креном влево, даже мне в регистраторе чувствуется, что это фол на самом краю от переворота. На секунду застыв, катер начинает двигаться вперед все быстрее и быстрее, набегающие волны, брызги, рев мотора на максимальных оборотах. Виден мыс берега слева, катер несется, огибая его. Яхта с тремя людьми на борту проносится слева и исчезает позади. Впереди только море, остров справа и берег слева. Судно быстро миновало пролив, и остров исчез с экрана, дальше видны только берег и вода. Полчаса примерно на экране ничего не меняется, кроме бегущей ленты берега. Даже становится скучновато. Я начинаю предполагать, что же такое могло произойти с бегущими людьми, почему они не добежали, почему катер так резко сорвался, даже не пытаясь помочь упавшим, куда он сейчас так несется. Мои раздумья прерывает резкий крик, заглушающий все другие звуки. Кто-то из моряков указывает направление и дает дистанцию:
– Восток-юго-восток, чуть больше мили, – моего английского пока хватает.
Через несколько мгновений раздается первая пулеметная очередь, затем еще и еще. Стреляет мастер. За раз не более четырех пуль, но, если за ними охотится воздушное судно, стрелять надо очередями гораздо длиннее.
Много разных слов, которые матросы кричат друг другу, я уже ничего не понимаю, просто отчаянно переживаю за экипаж, вцепившись намертво в край стола. Первый голос опять повышается до самого громкого звука, и я отчетливо понимаю, что слева от берега на расстоянии полумили на них движется другой агрессор. Пулемет тем временем резко затихает. Внезапно в кадре появляется моряк, бегущий по правой палубе, а за ним еще один с двумя ящиками патронов. Они добегают до пулемета, первый открывает затвор, второй ловко вставляет ленту и захлопывает его, стрелок уже взвел… Чувствуется хорошая армейская выучка.
– Ну дай им, дай им по полной! – не сдерживаясь, ору я, будучи фактически втянутым в бой.
Раздается всего один выстрел, всего один, и оба моряка валятся по разные стороны от пулемета. Никаких ран, брызг крови, тела даже не отбросило от попадания в них пуль, а должно было отшвырнуть далеко. На воздушных судах пулеметы большого калибра, попади из такого в человека, его бы отбросило на метр как минимум. А тут просто упали как подкошенные. Непонятно мне все это, отчего я начинаю сильно нервничать. На долю секунды в верхней части экрана успеваю заметить что-то напоминающее брюхо самолета, окутанное голубоватым свечением с двумя необычайно яркими кругами такого же голубого цвета. Сопла двигателей, может, но почему снизу? В следующий миг все исчезает. Мельком просматриваю предыдущие записи: та же бухта, тот же городок, зажатый с обеих сторон горами, тот же нос катера, пирс со множеством людей, море. Все это датировано сентябрем, но ответов или хоть каких-либо подсказок о произошедшем в последней съемке нет. Обычные будни морских пограничников акватории: несколько раз приближаются к различным судам, рыболовецким шхунам, переговариваются с ними по громкой связи или по рации, ничего объясняющего или проливающего свет на увиденные мной события, наполненные напряжением и трагизмом, нет.
Закончив смотреть, я пытаюсь осмыслить увиденное: что же это? Мелкий региональный конфликт, мафиозные разборки, наркомафия? Пулеметы, убийства людей, а главное, самолеты или вертолеты… Пожалуй, крутовато это для всего перечисленного. В сознании рождается лишь один приемлемый ответ: это небольшой эпизод боевых действий.
Но кто мог рискнуть схлестнуться со Штатами в военном противостоянии? Неужели моя Родина? Вряд ли. Возможностей победить нет никаких, впрочем, вспомнив кадры с пронесшимся над катером воздушным судном в голубом сиянии и со странным свечением двигателей, увязав это со словами президента о наличии в России новейшего, не имеющего аналогов в мире оружия, допускаю, что это могло случиться. Тяжело, конечно, поверить, что российская промышленность смогла создать что-то поистине передовое, но факт: двигатели на воздушном судне – это что-то совершенно новое в авиастроении. С этими тяжелыми мыслями я разлегся на постели и, попросив Бога, чтобы все это оказалось неправдой, заснул тревожным сном.