Потому что это был ты
Шрифт:
В воздухе стоял едкий запах дыма. Окружающие говорили наперебой, она их слышала, но реагировать ей не удавалось.
– Да потушите же вы этот огонь, нужно вытащить шофера из кабины!
– …срочная помощь! Я повторяю: нужна срочная помощь! Столкнулись две машины, грузовик и легковушка. Шоссе № 985 в сторону Версаля. Трое раненых…
– Одна бригада остается на месте, они займутся водителем грузовика. Go, go, шевелитесь, ребята! Две первые машины забирают женщину и девушку! Давай, парень, включай сирену и гони в больницу Жоржа
– Десять минут! Повторяю: десять минут! Девушке лет восемнадцать, ее выбросило из машины; травмы нижних конечностей, подозрение на перелом со смещением.
Перед тем как потерять сознание, Камилла успела вспомнить крутой вираж, вспыхнувшие фары грузовика, крик Ванессы и скрежет изуродованного металла.
Во всей этой зловещей какофонии она различила лишь несколько слов – девушка, травмы, перелом – и поняла, что все они относятся к Ванессе.
Камилла силилась закричать, но ее вопль так и не вырвался наружу, а потом туман сгустился, все вдруг померкло, и она канула в небытие.
Никаких звуков, никакой боли; Камилла парила в каком-то неведомом пространстве, в глубине темного помещения без окон, без дверей, где мерцал один лишь белый огонек, то разгоравшийся, то угасавший в такт ее дыханию.
Ей чудилось, что она находится в кинозале, где никого, кроме нее, нет. Луч проектора начал принимать окраску, мягкие, расплывчатые цвета ничего не напоминали; затем возникли образы ее детства, неясные, как на старой исцарапанной кинопленке. И все же она уверенно различила на ней дедушку с бабушкой, своих родителей и детей. Люди разных поколений сидели вперемежку, все лица сияли широкими радостными улыбками.
Внезапно темный зал куда-то исчез, и Камилла оказалась в толпе людей. Она двигалась вместе с ними, но никто ее не замечал. Подобно призраку, она блуждала между людьми, сменяя одну сценку на другую: вот мирные картины ее детства, затем резкая пугающая вспышка и переход к взрослой жизни, а вот и снова беззаботные детские годы, под убаюкивающие вздохи океанских волн…
И опять возврат к идиллической сельской жизни. Камилла сидит на качелях посреди сада, заросшего густой, прохладной зеленой травой. Перед ней длинный стол, из тех, что служат для семейных праздников, где звонкий детский смех перемежается с беседами стариков, где счастье кажется безбрежным.
К Камилле подходит маленькая девочка и спрашивает, что она делает.
– Тебе удобно на моих качелях?
– А разве ты меня видишь, малышка?
– Да. Но здесь только я одна могу тебя видеть.
– Вот как! А почему?
– Ты сама знаешь почему.
– Нет, понятия не имею. А кто все эти люди? Ваш праздник так прекрасен, и все выглядят такими счастливыми.
– Конечно, ведь мы тебе только снимся.
– Что ты хочешь этим сказать?
Девочка застывает на месте, устремив на Камиллу пристальный взгляд, и она видит ее глаза – ярко-зеленые, загадочные, завораживающие.
– Да кто же ты, девочка?
– Это неважно, я уступаю тебе свои качели. Пользуйся этим, пока можно, ведь скоро ты нас покинешь и вернешься в свой мир.
– Покину
Девочка отходит от Камиллы и садится на свое место за длинным столом.
– Подожди, не уходи! Скажи хотя бы, как тебя зовут?
– Ты сама это знаешь: Камилла!
– Мадам… мадам… вы меня слышите? Откройте глаза, придите в себя!
Врач «Скорой помощи» похлопывал Камиллу по щекам, не отрывая взгляда от контрольных приборов.
– Доктор, у нее верхнее давление всего семьдесят, – может, сделаем укол? – спросила медсестра.
– Нет, не надо, по-моему, она приходит в себя. Давайте-ка введем ей пока физраствор внутривенно; потом решим, стоит ли колоть противовоспалительное.
Постепенно Камилла выходила из забытья. Теперь она уже кое-что видела и поняла, что находится в машине «Скорой помощи».
В памяти снова всплыл грузовик, потом ужасающей силы столкновение и вопль Ванессы. Наконец ей удалось выговорить первые слова:
– Моя дочь… где моя дочь?
Она беспокойно задвигалась, и врач нажал ей на плечи, не давая приподняться на носилках.
– Помогите мне, – приказал он медсестре, бросив обеспокоенный взгляд на кардиомонитор: кривая указывала на опасно участившийся сердечный ритм.
– Успокойтесь, мадам! Вы попали в ДТП и отключились минут на пятнадцать. Мы скоро приедем в больницу.
Пронзительное завывание сирен обеих «Скорых» бесцеремонно заглушало привычный гул парижских бульваров.
– Моя дочь… Где Ванесса? Она была со мной… в машине…
– Не волнуйтесь, мадам, ею тоже занимаются. Она находится в другой «Скорой», которая следует за нами.
– В какой «Скорой»? Кто вы? – бормотала Камилла, мотая головой из стороны в сторону.
Внезапно у нее так резко подскочило давление, что обеспокоенный врач знаком велел сестре готовить инъекцию успокоительного.
– Мадам, попытайтесь расслабиться; ваша дочь в сознании, через несколько минут мы будем в больнице, там нас уже ждут.
Камилла, снова в полуобмороке, невнятно бормотала:
– Качели… Я уверена… Это было в Аркашоне… Маленькая девочка… Папа, ты был там!..
– Опять обморок! Посттравматическая кома с частичной потерей сознания… не нравится мне все это! Как у нее с давлением и сердечным ритмом? – встревоженно спросил врач.
– Верхнее – восемьдесят, сто шестьдесят ударов в минуту.
– Тогда колоть не будем, – решил врач, – она слишком слаба. Черт побери, мы когда-нибудь доедем до этой проклятой больницы?! Дело плохо, ей срочно требуется МРТ [13] , – боюсь, что у нее отек легкого.
13
Магнитно-резонансная томография (способ получения томографических медицинских изображений для исследования внутренних органов и тканей с использованием ядерного магнитного резонанса) (мед.).