Потому что это был ты
Шрифт:
– Добрый день, месье Мабрек. Сейчас я вам расскажу о случившемся. Мы уже получили результаты осмотра вашей дочери, они здесь, со мной; что касается вашей супруги, то не все еще готово: учитывая ее состояние, я распорядился провести кое-какие дополнительные неврологические обследования.
– Неврологические? Это еще зачем?
Врач уселся за стол, разложил перед собой документацию, касающуюся Ванессы, и сказал:
– Месье Мабрек, прошу вас, потерпите минуту, мне нужно сосредоточиться.
– Надеюсь, вам это удастся, – едко бросил
Врач никак не отреагировал на этот выпад; спустя несколько минут он начал объяснять суть дела, опуская некоторые медицинские термины, слишком сложные для непосвященных, и стараясь выражаться как можно понятнее.
– Вы уже знаете, что ваши жена и дочь стали жертвами автокатастрофы. В отношении… э-э-э (тут он заглянул в анкету)… Ванессы…
– Мне сообщили, что она в тяжелом состоянии, – прервал его Ришар.
– …то при ударе ее выбросило из машины. Результат: перелом голени и трещины в трех ребрах. В данный момент она находится в операционной, где кости ноги поставят на место и наложат гипс. Не стану от вас скрывать, что это крайне болезненная процедура, проходящая под общим наркозом.
– Но угрозы для жизни нет? – с тревогой спросил Ришар.
– Разумеется, нет. Однако полная реабилитация потребует многих месяцев и регулярных обследований, которые позволят убедиться, что срастание костей протекает нормально. Она еще молода, в двадцать лет от таких травм избавляются быстро.
– В семнадцать!
Врач снова заглянул в анкету.
– Действительно, семнадцать… Ну, что ж, тем более.
– Я могу ее увидеть?
– Можете, но позже. Сейчас она, как я уже сказал, в операционной, – напомнил врач, которому в этот момент принесли заключение по дополнительному обследованию Камиллы.
– Эти результаты касаются моей жены? – нетерпеливо спросил Ришар.
– Минутку, я должен сначала просмотреть снимки.
Он долго перебирал бумаги, то и дело возвращаясь к началу, и, судя по его мимике, они вызывали у него сильное удивление.
– Может, все-таки принести вам воды? – спросила медсестра, желая заполнить эту тягостную паузу.
– Спасибо… кофе, если можно.
– Конечно. Вам тоже, доктор?
– Да, с удовольствием, – ответил врач, продолжая перебирать снимки и документы. Потом он обратился к Ришару:
– Ваша жена… как бы это выразиться… ее случай можно назвать и более простым и, в то же время, более сложным…
И он снова начал просматривать энцефалограмму.
Ришар был озадачен.
– Но… она хорошо себя чувствует?
– Да, хотя я назвал бы это настоящим чудом. У нее нет ни одной открытой раны, ни одной ссадины, всего лишь несколько ушибов и синяков на спине. Но она регулярно впадает в кому, сопровождаемую амнезией, и вот это мы никак не можем объяснить. МРТ прекрасная, энцефалограмма и анализы не выявили никаких нарушений или аномалий в организме.
И врач откинулся на стуле, скрестив руки на затылке.
– Но раз нет никаких аномалий, значит?.. –
– Да, но есть одно странное, вернее сказать, неординарное явление: вопреки результатам обследования, ваша жена регулярно впадает в бессознательное состояние, которое мы никак не можем объяснить. Так вот: я решил оставить ее в больнице и понаблюдать за ней дня три.
Ришар попытался получить более подробные разъяснения, чтобы успокоиться:
– Вы, кажется, называли это посттравматической комой?
– Верно, это наиболее допустимое понятие. И все же мы предпочитаем держать ее здесь, под наблюдением.
– Я могу с ней повидаться?
Врач вызвал санитарку.
– Мадам Лубен уже разместили?
– Нет еще.
– Значит, увидитесь позже. Мы вам сообщим.
– Благодарю вас, доктор. Но… вы ничего от меня не скрываете?
– Месье, уж не думаете ли вы, что мы тут, в отделении «Срочной помощи», успеваем еще и морочить голову родственникам?! Я вам сказал все, что мы знаем на данный момент.
Врач вышел, но тут же вернулся и бросил Ришару:
– Думаю, завтра мы еще раз посовещаемся насчет диагноза.
– Спасибо, доктор!
Ришар сидел в холле больницы, не в силах уйти. Он не мог увидеть ни дочь, которая все еще находилась в операционной, ни жену, которой занимались неврологи.
Наконец он включил мобильник и позвонил домработнице Буссаре. Сообщив о несчастном случае, он попросил ее забрать Люка из коллежа.
– Дома все в порядке, Буссара?
– Не беспокойтесь, месье, у нас все нормально. А там… в больнице?
– Мне еще не разрешили их навестить. Придется подождать, – уныло сказал он.
Буссара, со свойственным ей оптимизмом, попыталась его ободрить;
– Да вы не убивайтесь так, месье, это ведь одна из лучших парижских больниц! У меня одна подружка там лечилась, так ее доставили туда на носилках, а вышла она сама, бегом, – ее всего-то за несколько дней на ноги поставили.
– Ладно, там увидим, – коротко ответил Ришар.
Позже он позвонил домой еще раз.
– Месье, можете не спешить домой, делайте свои дела, я посижу с Люком сколько нужно, – успокоила его Буссара.
– А чем он там занимается?
– Уроки делает. И, знаете, совсем не расстроился. Я ему сказала, что они обе отделались царапинами.
– Прекрасно, Буссара! Я еще позвоню. – И Ришар отключил телефон.
Несмотря на настойчивые расспросы, он так и не добился от медсестер никакой новой информации. Пора было сообщить о случившемся своим родителям и Клодине, матери Камиллы. Сначала Ришар попробовал дозвониться в «Старые липы», но никто не ответил. Мобильники отца и матери, как всегда, были переключены на автоответчик. Ришар в нескольких словах изложил ситуацию, стараясь ее не драматизировать. Всякий раз, как он обращался к родителям, их строгое, лишенное сантиментов воспитание давало о себе знать.