Потому что люблю
Шрифт:
«Думай о матери! Что сказала бы мать?» Джоан в отчаянии глубоко вздохнула.
– Именно это я и имею в виду. Вы одобрительно отзываетесь о распущенных женщинах, которые перед вами задирают юбки. Вы разговариваете с известными сплетниками, потому что вам доставляет удовольствие, когда они разносят о вас какие-то безумные слухи, хотя вы знаете, что это неправда. Но остальных представительниц женского пола вы избегаете, потому что не имеете ни малейшего понятия, как быть искренне вежливым, обаятельным или деликатным. Вы, лорд Берк, как ребенок, получаете удовольствие, шокируя людей или вызывая у
По его виду было не похоже, что он почувствовал себя виноватым или хотя бы смутился. Более того, ее резкий упрек, казалось, его позабавил, улыбка на лице стала еще шире.
– О-о? – протянул он. – Так вы предпочитаете сухих скучных мужчин, которые не могут за весь вечер сказать хоть что-нибудь интересное?
Ничего подобного. С этим утверждением не согласилась бы даже ее мать. Джоан в бессильной досаде бросила на него гневный взгляд.
– По крайней мере они не приводят меня в бешенство.
– А я в самом деле привожу вас в бешенство? – Задавая этот вопрос, Тристан понизил голос и как-то ухитрился сделать так, что его голос прозвучал соблазнительно и… и заинтересованно.
О Боже… Даже ее мать не знала бы, что сказать джентльмену, когда он смотрит на нее таким взглядом. И она в ярости заявила:
– Иногда вы вызываете у меня желание вас лягнуть!
Несколько мгновений он только смотрел на нее, а потом вдруг громко захохотал, запрокидывая голову. Джоан сжала губы и решительно направилась мимо него к коляске. Она собиралась спросить у сэра Ричарда, можно ли натравить на лорда Грубияна Геркулеса, чтобы пес выгнал его из города. Если Геркулес порвет в клочья его брюки, она будет громко аплодировать собаке.
Тристан побежал за ней.
– Джоан, подождите!
Она остановилась и круто повернулась к нему. Тристан дотронулся до ее локтя, но она так вскипела, что он отдернул пальцы и поднял обе руки, словно сдаваясь.
– Я был не прав. – Она подняла одну бровь и молча ждала, что будет дальше. Его лицо приняло покаянное выражение, он прижал руку к сердцу. – Моя дорогая мисс Беннет, я даже не догадывался, что мое присутствие и манера поведения так сильно вас беспокоят. Примите мои глубочайшие извинения.
– Хорошо. – Она сверкнула на него глазами. – Только не рассказывайте мне о женщинах, которые снимают перед вами панталоны.
– Никогда больше не буду, – быстро пообещал он. – Эти слова больше не слетят с моих губ.
– И о другом нижнем белье тоже не говорите, – добавила Джоан. – О чулках, нижних юбках, корсетах, сорочках, корсажах, подвязках… ни о чем, что могут носить женщины.
Дуглас был мастером находить лазейки, чтобы обходить обещания, и Джоан научилась оговаривать условия очень тщательно. Меньше всего на свете она хотела бы услышать рассказ о том, как другая женщина позволила Тристану расшнуровать ее корсет.
Его губы дрогнули, но он кивнул с серьезным видом:
– Как пожелаете. Никогда больше не заговорю ни о чем менее невинном, чем носовой платок. Могу я проводить вас до дома, прежде чем вы будете непоправимо испорчены моим тлетворным влиянием?
Джоан настороженно всмотрелась в его лицо, но потом все-таки положила руку на подставленный локоть.
– Можете.
На обратном пути в Лондон Тристан вел себя в
На Саут-Одли-стрит он ловко подвел двуколку прямо к ступеням парадного входа в ее дом и спрыгнул на землю. Потом помог Джоан спуститься и подождал, пока она поправит шляпку. Затем взял ее руку и в высшей степени благовоспитанно склонился над ней.
– Мисс Беннет, благодарю вас за удовольствие, которое вы мне доставили своим обществом. – Он сжал ее кисть двумя руками и улыбнулся. – Я получил непередаваемое удовольствие.
Отпуская ее руку, он засунул что-то за край ее перчатки. Джоан почувствовала кожей холодный металл. У нее удивленно расширились глаза.
– Что это?
Тристан бросил на нее лукавый взгляд, от которого ее сердце всегда сбивалось с ритма, и прошептал:
– Ваш выигрыш. В конце концов, вам же понадобится этот шиллинг… позже.
Он запрыгнул в коляску, а Джоан осталась стоять у дверей, крепко сжимая в кулаке его шиллинг, покрасневшая и потерявшая дар речи от смущения.
Глава 19
Войдя в дом, Джоан увидела, что Эванджелина взволнованно ходит взад-вперед по холлу. Увидев племянницу, она остановилась и воскликнула:
– Ох, Джоан! Наконец-то!
Тогда только Джоан сообразила, что отсутствовала очень долго и что Эванджелина волновалась. Она развязала ленты шляпки и протянула ее Смайту.
– Да, наконец-то. Я не заметила, что время пролетело так быстро.
Ее тетя поджала губы.
– Действительно. – Она напряженно улыбнулась и протянула Джоан руку. – Должно быть, это была необыкновенно приятная прогулка. Пойдем, расскажешь мне о ней. Смайт, позвони, пожалуйста, чтобы подали чай.
Дворецкий с неизменно бесстрастным выражением лица поклонился.
Джоан, прикусив нижнюю губу, пошла вслед за Эванджелиной в гостиную. Нехорошо получилось! Она привыкла, что тетя относится к ней более снисходительно, чем мать, вот и зашла слишком далеко. Джоан представила, что сказала бы мать, будь она здесь, и почувствовала легкую тошноту.
– Ну?
Эванджелина закрыта за Джоан дверь гостиной.
– Ни за что не угадаете: мы поднимались на воздушном шаре! – Моля Бога, чтобы все обошлось, Джоан постаралась широко улыбнуться. – Это было для меня полным сюрпризом, но я никогда это не забуду!