Потому что я тебя люблю
Шрифт:
— Решать тебе, — сказал Коннор, прекрасно сознавая, что вручает свою судьбу в руки девушки-подростка.
Прошла, наверное, минута. Эви подошла к Коннору, стоявшему у балюстрады. Не говоря ни слова, она осторожно взяла из его рук пистолет — последнюю улику случившегося когда-то и мучившего его всю жизнь происшествия.
Она смотрела на оружие несколько секунд с неясным чувством: оно отталкивало и одновременно завораживало ее.
И с силой швырнула пистолет в холодные воды Гудзона.
Солнце закатилось. Веером стоящие
Неожиданно поднялся ветер, и Эви поежилась.
Когда они возвращались к клинике, врач накинул на плечи девушки свое пальто. Они посмотрели друг на друга: в их глазах было успокоение, и Коннор понял, что спас ее.
И она его — тоже.
Эпилог № 1
Жизнь после…
Марк и Элисон
Марк никогда больше не работал в кабинете Коннора.
Спустя два месяца после лечения он нашел место «уличного психиатра» в ассоциации помощи лицам без определенного места жительства. Целый день он передвигался по городу, наблюдая за сотнями бездомных, которых старался оторвать от алкоголя, вытащить с улицы либо не дать им туда попасть. Он без оглядки ринулся в этот новый бой — и ему многое удалось. Его собственный опыт схождения в ад превратил его в другого человека: молодой амбиционный самоуверенный психиатр уступил место закаленному характером, но более человечному мужчине.
Порой ему виделась Лейла: на повороте улицы, сидя на ступеньках подъезда, на качелях детской площадки. У нее было то же прелестное личико, серьезное и умиротворенное, как тогда, в самолете…
Она не разговаривала с ним, но делала ему рукой знак, на который он украдкой отвечал.
Это успокаивало его.
Он знал: его дочь рядом с ним, она заботится о нем, как ангел-хранитель из его детства.
Он не сказал об этом ни Коннору, ни Николь, понимая, что эти видения обитают только в его сознании. Ну и пусть! Эта нереальность помогала ему сохранять покой в реальности, которую он сам создал для себя, чтобы вновь встать на ноги.
И только это имело значение.
Однажды утром в сентябре включив радио, Марк узнал о смерти Элисон Харрисон, погибшей при крушении вертолета в Амазонии. Она стала главой ассоциации, созданной ее отцом. За последние месяцы молодая наследница вложила много средств в борьбу за чистоту экологии, боролась за сохранение большого тропического леса… Понадобилось несколько недель, чтобы определить местонахождение обломков вертолета, но тела бразильского пилота и молодой наследницы империи Харрисона так и не были найдены.
В ноябре Марк получил почтовую открытку из Лхассы. [118]
На ней — скульптура с изображением колеса закона, установленная перед входом в тибетский монастырь.
Послание не было подписано, но он сразу понял, что оно пришло от Элисон.
На открытке стояло всего несколько строк:
«Я часто о вас думаю. Наверное, это правда, что жизнь можно переделать, а не только довольствоваться тем, что просто живешь.
А пока я хотела бы послать вам одну вещь. Я нашла ее в записной книжке моего отца. Мне хотелось бы верить, что он сохранил это с намерением передать однажды вам…» Далее шли три слова: широта, долгота, высота…
118
Лхассав переводе с тибетского языка означает «страна небожителей». Это главный город Тибета, расположенный на высоте 3630 м над уровнем моря.
А за ними — ряд цифр, которые вначале озадачили Марка, но потом он понял.
Это были координаты GPS, указывающие место, где похоронена Лейла.
Декабрьским субботним днем Марк и Николь на машине отправились в путь к пустыне Мохаве. Они мчались по горным массивам и скалистым равнинам.
Солнце в этот день не появилось совсем.
Сразу после полудня они достигли дикой местности недалеко от границы с Невадой. Следуя данным GPS, они съехали с главной дороги и углубились в зону, состоящую из замшелых булыжников и выщербленных скал. Среди этой бесплодной земли они заметили участок земли с потрескавшейся почвой, на который отбрасывало тень дерево Иисуса.
Она была там.
Супруги вышли из машины и, взявшись за руки, пошли к тому месту, где была похоронена их маленькая дочь.
Через шесть лет после ее смерти они смогли, наконец, сказать ей «прощай».
А жизнь вновь звала их за собой.
Однажды Марк с удивлением заметил, что улыбается и опять заговаривает о будущем.
Со временем Лейла стала приходить все реже и реже…
Это не значило, что он перестал думать о дочери.
Нет, он думал о ней, но по-другому.
Теперь, вспоминая ее, он не испытывал таких жестоких мучений.
В один из вечеров Николь объявила ему, что беременна.
И он обрадовался.
У них родился сын, а через три года — еще один.
Время шло…
Как-то за полдень в июле, спустя десять лет после этой истории, в аэропорту Хитроу произошла странная встреча.
В то лето Марк и Николь взяли продолжительный отпуск, чтобы показать своим сыновьям — восьмилетнему Тео и пятилетнему Сэму — красоты Старого Света. Они посетили Афины, Флоренцию, Венецию, Париж и Лондон, а теперь семейство собиралось вылететь в Лиссабон.
— Ну, давай Сэмми! — воскликнул Марк, поднимая маленького мальчика на плечи, а Николь подхватила Тео за руку. Все вместе они зашли на эскалатор, ведущий в зону посадки.
На другом эскалаторе, им навстречу, поднималась пара. Мужчина, явно уроженец Южной Америки, глаз не сводил с жены и дочери, маленькой красивой метиски со смуглым личиком.
Когда обе семьи поравнялись друг с другом, взгляд Марка вдруг встретился с глазами женщины, проезжавшей мимо.
Он был уверен — это Элисон Харрисон. Внешне она изменилась: худощавая стройная блондинка с элегантными манерами. Расцвела, загорела, слегка округлилась, что придавало ей вид уравновешенной и спокойной женщины.