Потому что я тебя люблю
Шрифт:
— Пошли? — предлагает Коннор, забирая рюкзак девочки.
Они молча едут в комфортабельном «Астон-Мартине», и белый металлический город проплывает перед их глазами. Те немногие снежные хлопья, которые все еще падают, тут же сметаются с ветрового стекла мощными дворниками.
— Спасибо, что пришли, — вздыхает Эви устало. — Мне жаль, что разбудила вас среди ночи.
— Ты правильно сделала, — отвечает Коннор, — я о тебе беспокоился.
Улицы пустынны, но из-за снегопада приходится ехать
— …ничего, я все равно очень мало сплю, — уточняет он.
— Я знаю, — кивает Эви.
На улице Лафайетт, когда они проезжают Нолита и Маленькую Италию, Коннор мрачнеет:
— Откуда ты можешь знать?
— Потому что это написано в книге.
— Какой книге?
— В вашей, — говорит она, доставая из рюкзака свой потрепанный экземпляр «Выжить».
Коннор качает головой и впервые улавливает на лице девушки проблеск детской шаловливости: она слегка улыбнулась, едва заметно.
Эви отворачивается к окну.
День еще не занялся, но ночь уже подходит к концу.
Автомобиль едет теперь по узким улицам Нижнего Манхэттена. Машину теснят вертикальные поверхности небоскребов, и она пробирается по каньону из стекла и стали в направлении улицы Храма и Граунд Зиро. [113]
— Куда мы едем?
113
Ground Zero— эпицентр взрыва (англ.).Так журналисты назвали часть Манхэттена в Нью-Йорке, где 11 сентября 2001 г. в результате теракта были разрушены башни Всемирного торгового центра и соседние здания.
— В клинику Моцарта. Я работаю там, когда не принимаю в своем кабинете.
— Я не хочу ехать в больницу, — предупреждает девочка.
Понадобилось всего несколько секунд, чтобы ее опасения и недоверие вырвались наружу: ведь она живет в вечном страхе, что не сможет осуществить мщение, которое носит в себе, словно постоянно гноящуюся язву.
— Ты должна отдохнуть и подлечиться, — отвечает Коннор тоном, не допускающим возражений.
Но Эви ничего не желает слышать.
— Я хочу выйти! — стонет она, судорожно хватаясь за ручку двери, пытаясь открыть ее.
— Надо было оставить тебя в тюрьме, — вздыхает Коннор, и не думая останавливаться.
Внезапно, когда машина мчится на полной скорости, девочка резко открывает дверь и отстегивает ремень безопасности.
Коннор резко тормозит перед церковью Троицы. В отчаянии он выпрыгивает из машины, обегает «Астон-Мартин» и хватает девчонку за воротник.
— Ты что, хочешь убить себя? — взрывается он, вытаскивая ее из машины.
Потрясенная гневной реакцией врача, Эви закрывает глаза и отворачивает голову, словно опасаясь получить удар.
—
Девушка рассматривает свое отражение в стекле автомобильной двери, но быстро опускает глаза, испуганная тем, что увидела.
Коннор продолжает:
— Если хочешь загнуться, продолжай, ты на правильном пути! Ты не знаешь Нью-Йорка. Если я брошу тебя здесь, на тротуаре, ты не протянешь и недели! За это время ты умрешь или станешь проституткой, обслуживающей клиента за пятнадцать долларов. Вот так ты хочешь закончить свою жизнь?!
От ярости врач врезает кулаком в капот машины, а по щекам Эви, потерявшей дар речи, льются горькие слезы.
И вот — все сказано.
Ранним морозным утром, в тени мертвых башен, они стоят и смотрят друг на друга, раздавленные, обессиленные, опустошенные.
Затем Коннор медленно садится в машину, поворачивает ключ и запускает двигатель. Эви как призрак неподвижно стоит на тротуаре.
— Не больше недели, — повторяет Коннор будто для себя самого.
«Астон-Мартин» покидает лабиринт темных улиц Уолл-стрит и выезжает на берега Гудзона. Коннор возвращается назад и въезжает в Бэттерри-парк-Сити. Построенный на берегу океана роскошный комплекс возвышается на дамбе, земля которой была изъята при строительстве Всемирного торгового центра.
С помощью магнитной карты врач разблокировал доступ к зоне многоуровневого паркинга и поставил автомобиль в самом низу. Он выходит из машины, пересекает стоянку. Эви следует за ним на расстоянии нескольких метров. Погруженные в молчание, они доходят до лифта, который доставляет их в вестибюль клиники Моцарта — суперсовременного учреждения, занимающего два этажа Финансового центра.
В приемном отделении Коннор кратко беседует с ответственным дежурным и берется сам заполнить карту поступления Эви в отделение.
Медсестра проводит девушку в палату.
Через двадцать минут
Коннор тихонько открывает дверь палаты. Ни одна лампа не горит, но комната наполнена светом голубой ночи, который проникает сюда из города. Одетая в больничную пижаму, Эви лежит на кровати с капельницей на руке, взгляд устремлен в пустоту.
— Как дела? — спрашивает врач.
Молчание.
Чтобы как-то завязать диалог, он медленно проговаривает ей все, что накопилось у него на сердце:
— Я полагаю, что тебе никогда не оказывали ни поддержки, ни понимания. И чтобы защитить себя, ты воздвигла крепость из жестокости и недоверия…
Эви не шелохнулась, но Коннор слышит ее дыхание.
— Ты права: именно так можно пересилить жестокость жизни. И очень долго я тоже был таким, как ты, Эви: я не доверял никому.