Потопленная «Чайка»
Шрифт:
— Понятно! — Часовой вытянулся по-военному и толкнул арестованного к выходу.
Гергеда удивленно глядел на Сигуа: что это с ним? Но потом понял, что комендант кричал для отвода глаз. «Мне и в первый раз показалось, что он неплохой человек. Видно, так оно и есть», — подумал, приободрившись, Антон.
Глава тринадцатая
ПОТОПЛЕННАЯ «ЧАЙКА»
Начальник следственного отдела особого отряда Кондрат Арачемия, которому поручили дело «шпионов» с «Чайки», был мужчина крепкого сложения, лет сорока. Юридическое образование он получил в Московском университете, в течение десяти лет совершенствовался в Петербургском жандармском управлении
Бывали случаи, когда на заключенных или свидетелей не действовали ни добрые слова, ни угрозы. Тогда Арачемия менял тактику и, как искусный актер, мгновенно преображался.
— Ты еще упираешься?! Да ты знаешь, кто перед тобой? Я Арачемия, — кричал он, стучал тяжелым кулаком по столу и с языка воспитанного, только что спокойно беседовавшего человека сыпался такой поток ругательств, что даже видавшему виды сквернослову с Шайтан-базара трудно было бы с ним состязаться. Если и это не приносило желаемых результатов, Арачемия снова становился мягким и добродушным. И нередко, ошеломленный такими метаморфозами, подследственный не выдерживал и давал нужные Арачемия показания. Ему доставляло наслаждение расставлять хитроумные ловушки и коварно заманивать в них свои жертвы, а опыт многолетней практики в жандармском управлении и на белогвардейской разведывательной службе был у него богатый. Он не брезговал никакими способами, не гнушался ничем для достижения цели и снискал себе славу отличного следователя.
Правда, прибегать к физическому насилию он старался не часто и не раз говорил, что к силе обращаются лишь неопытные, бездарные глупцы. Пройдохе и фарисею Арачемия не в пример другим редко приходилось поднимать руку на арестованного, но если уж это было, по его мнению, необходимо, он становился безжалостным и жестоким.
Во время «следствия» Арачемия часто видел людей замученных, забитых, но сердце его давно разучилось жалеть. Он готов был на все — сначала во имя «бескорыстной любви к царю и отечеству», потом — во имя создания «великой и неделимой России» и, наконец, — «независимой, демократической Грузии».
Этому-то человеку и поручили вести следствие по делу матросов, которых обвиняли в шпионаже. Обвиненных в этом тяжелом преступлении без учета облегчающих вину обстоятельств приговаривали к смертной казни.
Пошел уже второй месяц, а Арачемия по-настоящему еще не допросил матросов. Он ждал выздоровления Букия, чтобы возложить основную тяжесть вины на него. Пуская в ход испытанные средства, он старался убедить матросов, что Дата их одурачил, и если они не покаются, не расскажут всей правды, то им не избежать расстрела. В случае же смерти шкипера Арачемия думал отыграться на Антоне Гергеда, угадав в нем самого развитого и революционно настроенного члена экипажа «Чайки».
Новые победы Красной Армии в России с каждым днем поднимали престиж большевиков в Закавказье. Чтобы удержать власть в Грузии, меньшевики пытались всячески подорвать веру народа в большевиков. В управлении внутренних дел меньшевистского правительства заседало множество опытных провокаторов, прошедших школу царской охранки, которые выискивали, или как это называлось, «раскрывали» группы террористов-диверсантов и шпионов, якобы по заданию красной Москвы действовавших на территории «демократической» Грузии. Провокаторы из контрразведки создавали «антиправительственные нелегальные группы»
Во дворах «ненадежных» лиц особоотрядчики «находили» зарытые в землю винтовки и ручные гранаты, и опять газеты кричали во всю мочь: патриоты родины вовремя раскрыли вооруженный заговор.
Но высасывать каждый раз из пальца подобные истории было, конечно, нелегко, и вот тут-то особоотрядчикам улыбнулась судьба: как говорится, прямо в руки свалился экипаж «Чайки». Когда Арачемия предстал перед начальством со своим планом, его одобрили и в случае благополучного завершения провокации пообещали большую награду. Следователя огорчало лишь то, что остался жив Букия. Его смерть упростила бы задачу. Слишком уж популярной личностью был шкипер прославленной «Чайки». Боевой его характер, горячность и богатырская сила в сочетании с почти детским добродушием были известны любому моряку-черноморцу.
Арачемия, мельком увидев матросов и выслушав краткий доклад о случившемся, сразу понял, какие возможности таит в себе этот случай, и заранее ликовал от радости, что нащупал дело, которое принесет ему удачу.
«Чайка», приплывшая в Грузию из большевистского Туапсе!
«Чайка», похищенная в 1914 году у законного владельца!
«Чайка», которой завладела большевистски настроенная шестерка, создавшая коммуну и поровну делившая доходы.
И, наконец, появление ее в Сухуми в такое смутное время.
Факты таковы, что будет не так уж трудно доказать, что матросы «Чайки» — приверженцы большевиков и что они приплыли в Грузию для выполнения тайных шпионских заданий. Нужно только преподнести все это под определенным соусом.
О другом таком случае Арачемия не мог и мечтать!
И это внезапно родившееся дело было состряпано таким образом, что внешне выглядело вполне правдоподобно. Изложить ложь столь убедительно для Арачемия не представляло особого труда. В агентурном деле, которое шло под номером 226 и именовалось «Чайкой», говорилось следующее: «Шхуну обслуживает экипаж из шести человек. Его шкипер Букия и рулевой Гергеда еще с первого года мировой войны стали заядлыми сторонниками большевиков.
Букия и Гергеда завербованы большевистским разведывательным органом, который готовил их для переброски в Грузинскую демократическую республику.
Экипажу «Чайки» было дано задание — собрать сведения о расположении грузинских войсковых частей, об их боеспособности. На территории республики каждый из членов шестерки должен был создать группу диверсантов для «выведения из строя военных объектов». Эти сведения, якобы полученные Арачемия от личной агентуры из Новороссийска, подкреплялись другими доносами на «шпионов» со шхуны «Чайка». На шхуне были «найдены» прокламации, взрывчатые вещества и кой-какие другие материалы, разоблачающие «преступников».
В агентурном донесении из Туапсе сообщалось, что «Чайка» везла к берегам Грузии больных чумой. Арачемия постарался, чтобы весть об этом распространилась по городу сразу же после ареста матросов «Чайки». Люди были напуганы, взволнованы. Расползались слухи, один другого тревожнее.
Учитывая опасность, которую представляли ящики с «чумными крысами», «Чайку» решено было потопить. Население города выгнали на берег. От Келасури до маяка люди, стар и млад, стояли на берегу с палками в руках, напряженно вглядываясь в море: если хоть одна крыса останется в живых и попадет на берег, всю Абхазию ждет страшная эпидемия.