Потусторонний. Пенталогия
Шрифт:
Глаза у Нэвы загорелись, губ коснулась загадочная улыбка.
— Прямо-таки все, что я скажу?
Я кивнул.
— А платье сможешь? Такое… красивое, в котором ходят знатные на бал?
С секунду подумав о том, где она собралась здесь щеголять в таком платье, я все же кивнул. В конце концов, какое мне дело.
— А туфли? — глаза Нэвы заблестели от предвкушения.
— И туфли, — кивнул я.
Нэва расплылась в радостной улыбке, но тут же взяла себя в руки, став серьёзной:
— Так тебе нужно в ту пещеру? Или куда?
— Нет,
— Странный ты, — нахмурилась она. — А ты точно вернешься? Иначе я не хочу так рисковать, — она исподлобья покосилась на охранника.
— Да, точно. Ты не рисковать. Обещаю. Я тебе дарить еще еда, платье и туфли.
— Ну, хорошо, — нерешительно произнесла она. — Есть тут одна пещера неподалёку, точнее тоннель, вход здесь в ущелье, вон там. У этой пещеры два выхода. Этот твой ведь не знает, в какой именно мы были пещере?
— Нет.
— Вот, значит, я могу тебя повести туда. Один выход ведёт прямиком к морю, второй — длинный — выведет к скалам, к деревням горцев. Мы пойдём по длинному пути, на развилке я отвлеку твоего этого, а ты пойдешь к морю. Только не забудь вернуться в деревню. Ну? Как?
— Идем, — кивнул я, затем подал знак Цаю, и мы направились туда, куда, прихрамывая, вела нас Нэва. Куда-то к скале.
— Здорово, что ты оказался из знатных! — сказала Нэва, видимо, чтоб хоть как-то поддержать разговор.
— Здорово, — согласился я.
— А я думала, тебя продадут какому-нибудь клану или императору в его армию ракта. А тебе повезло, — усмехнулась она.
Про продажу в клан было, кстати, интересно. Про наемников-контрактников я знал, про безродных ракта знал, про преданных, а вот про рабов-ракта не слышал и не видел таких. Хотя ведь спецслужбам я именно таким и представился. Интересно, а где они, эти рабы? Ведь наверняка кто-то из землян попал в такое положение. Любопытство оказалось сильнее меня, и пока мы топали к скале, я, позабыв про Нэву, повернулся к Цаю.
— Рабы-ракта? — удивлённо поинтересовался я.
Цай хмыкнул:
— Ракта не может быть рабом, это противоречит законам риты.
— Но продать в клан ракта — значит раб.
Кажется, я что-то не понимал в этой системе. Цай принялся объяснять:
— Редко, но бывает, что ракта рождается здесь, среди презренных. Его в таком случае сами же родители и продают в клан, монахам или императору. Тот, кто его купил, возлагает на себя обязательства обеспечивать и обучать этого ребенка. А он в свою очередь, когда вырастет, обязан служить тому, кто его вырастил.
— А если он не хотеть? — удивился я. — Ракта не раб?
Цай нахмурился:
— Раб — слуга, раб — чернорабочий, он находится на самой низшей ступени. Ракта — воин или монах на три-четыре ступени выше. Ракта уважаемый, даже если его родители презренные. И не бывает такого, что он не хочет служить. Ему прививают с младенчества преданность к своему делу и месту.
— А
— Вас бы отправили в имперскую армию, скорее всего. По возрасту как раз подходите. Были бы чуть младше, может быть, какая-нибудь школа купила вас, такая, как Нинья-Двар, развила бы ваши способности, которые могли бы быть полезны империи, и вы бы все равно служили на благо империи, а часть вашей зарплаты уходила бы школе. Может быть, вас клан купил бы, и тогда бы произошло то же самое, только вы бы служили клану.
И все равно, что бы там Цай ни говорил, вся эта система напоминала рабство, пусть и завуалированное с неким призрачным почетом и уважением. А еще меня удручало разделение общества на ступени, как сказал Цай. Насколько я понял, именно о кастовой системе речь, где для каждой отдельной прослойки общества была заведомо уготовлена своя роль. И если ты родился, к примеру, презренным с черной кровью, тебе никогда и ни за что не вырваться из своей деревни, даже надежды на то, чтобы изменить свою жизнь, у тебя никогда не будет. Жестокий мир. Я сочувственно глядел на Нэву, подумав, что в следующий раз привезу ей как можно больше еды и предметов первой необходимости.
Тем временем мы подошли к скале, остановились у буйных кустарников. Нэва раздвинула кусты, а за ними оказалась невысокая узкая расщелина. Из темноты входа в туннель повеяло сырой прохладой.
— Нам туда, — сказала Нэва и, пригибая кусты, шагнула в расщелину.
Мы, продираясь через кусты, пригибаясь, вошли следом. Здесь было темно, тут же послышались щелчки, загорелось сразу два фонаря. Один у Цая и один у Нэвы.
Какое-то время мы шли пригибаясь, но уже через несколько метров потолки и стены туннеля стали выше и шире, а идти теперь было куда удобнее.
— Далеко? — спросил Цай, идущий позади меня.
— Нет, здесь близко, — отозвалась Нэва, бросив в мою сторону настороженный взгляд.
Конечно, то, что Цай шёл позади, было плохо. Как я незаметно сверну на развилке? Оставалась одна надежда на Нэву, которая и должна его отвлечь.
Она как раз немного припустила вперёд, я заметил развилку. Нэва нырнула направо, я немного сбавил шаг, Цай тоже. Мы вошли за Нэвой в правый туннель, прошли несколько метров. Я все ждал, когда же она хоть что-то предпримет, но она почему-то медлила. А мы все дальше отходили от развилки.
Впереди погас фонарик Нэвы.
— А-а-а-ай! — закричала она на весь туннель.
Цай остановился, резко вскинул автомат.
— Что там у тебя?! — крикнул он.
— Я ногу, кажется, подвернула, — жалобно и весьма правдоподобно отозвалась она. Сейчас был тот самый момент, когда я мог уйти.
Цай посветил фонарем в туннель, выхватив фигурку Нэвы, скрючившуюся на полу и потирающую свою ногу.
— Нужно помогать, — сказал я, вздохнув.
Цай кивнул, но явно не спешил, а ждал, когда я и сам пойду. Черт!