Поумнел
Шрифт:
— Тебе нездоровится?
Этот вопрос Александр Ильич сделал без всякой тревоги на лице. В Петербурге его бесстрастная мягкость с нею получила еще более условный оттенок.
— Я немного утомилась.
Она сказала ему про желание взять Лили и пойти к себе.
— А я должен еще попасть на вечер.
Куда он ехал, она не знала и не стала узнавать. Она заметила, что он был бледнее обыкновенного, и тоже не спросила — почему. Таких расспросов он никогда не любил и прежде.
Если бы она слышала разговор в кабинете и побывала в душе своего мужа, прошла бы вместе с ним через ряд подавленных едких ощущений, она поняла бы, почему он был так бледен.
В дверях гостиной показалась Лидия.
— Nina! — окликнула она сестру.- Tu t'en vas? [86]
И
— Какие они там все глупости переливают! — довольно громко произнесла она и кивнула взад головой на гостиную.- C'est a dormir debout!.. [87]
— Вы едете? — спросил ее Александр Ильич, бывший с ней на "вы".
Он ей улыбнулся, и глаза его блеснули. В первый раз Антонине Сергеевне пришла мысль: "А ведь они пара! Какие оба красивые и видные!" Она даже начала краснеть от этой внезапной мысли.
Note86
Нина! Ты уходишь? (фр.).
Note87
Это вздор!.. (фр.).
— И вы обращаетесь в бегство? — шутливо сказал он Лидии тоном полувопроса. — Домой или еще в гости?
— Я должна бы заехать на минуту домой, но Виктор Павлович, конечно, не пожелает меня сопровождать.
— А он дома? — спросил Гаярин.
— Разумеется.
— Знаете что, Lydie, — заговорил он, оживляясь все заметнее. — Я еще его не видал… Довезите меня к себе… Я на минутку зашел бы к нему.
— Едемте.
Она тоже оживилась.
— Bonsoir, Nina… [88] Когда же ко мне обедать?
Note88
Добрый вечер, Нина… (фр.).
— Не знаю, Лидия.
— Да ты совсем разомлела… с дороги…
И она прибавила, повернув лицо к ее мужу.
— Она у вас всегда в эмпиреях! Ха-ха!..
Смех у Лидии был неприятный, горловой и выказывал больше всего ее недальность.
Гаярин и Лидия пошли к передней. Он ничего не сказал Антонине Сергеевне; она только кивнула головой. Надо было возвратиться в гостиную, где кузина, наверное, будет удерживать ее. Придется сказать, что у ней начинается мигрень. Лили, кажется, весело сидеть с большими и воображать себя девицей… Зачем лишать ее удовольствия?
Но чего она тут наслушается? Зачем засаривать ее голову всем этим полумистическим вздором?
Надо было взять ее с собой. Антонина Сергеевна, совсем разбитая, скрылась за портьерой гостиной.
В эту минуту муж ее сходил с лестницы с ее сестрой и поддерживал ее немного под локоть. Он в своей ильковой шубе и бобровой шапке, она в светло-гороховой тальме, с песцовым мехом, — оба видные и барски пышные, — смотрели действительно парой, точно они молодые, выезжающие первую зиму.
До сих пор Лидия побаивалась своего шурина, но в этот приезд он ей показался совсем другим человеком. Она чутьем истой дочери Елены Павловны распознала, куда он стремится, и ей нечего было больше бояться. Они понимали друг друга прекрасно. Вот какого мужа ей нужно: блестящего, с красивым честолюбием, а не Виктора Павловича Нитятко: тот, если и будет министром, все равно не даст ей того, что ей надо было, не превратится в настоящего сановника, в уроженца высших сфер.
Гаярин вбок взглядывал на свою свояченицу, и ее профиль нравился ему. И ее видный стан, в светлой тальме, опушенной дорогим мехом, выступал так красиво на темном атласе каретной обивки.
Он упрекнул себя в том, что слишком высокомерно относился к ней, считал почти набитою дурой. А разве она в теперешнем его положении не годилась
Та — поблекла; как женщина, она для него почти что не существует, а это в брачной жизни человека, полного силы, печально и опасно. Да и помимо того, Антонина Сергеевна, не желающая «поумнеть», понять, что он теперь и куда идет, рядом с ним занять почетное место и там, в губернии, и здесь, в том кругу, где он будет отныне жить и действовать, — это вечная помеха. Гостиной она не создаст, связей не поддержит, будет только всех отталкивать и пугать, напоминать о его прошедшем, вызывать глупые, вредные толки.
Ну, Лидия пуста, не умна… Но для выездов и знакомств у ней есть: барский тон, эффектная внешность, умение одеваться и нравиться мужчинам, все светские аппетиты… Эта не стала бы ему делать диких сцен из-за того, что его собираются выбирать в предводители.
Как бы отвечая на его мысли, Лидия спросила его:
— Alexandre, довольны вы вашим назначением?
Он ответил, что доволен. Разговор отрывочно пошел на эту тему. Ближе к дому она сказала ему:
— Вы, конечно, смотрите на предводительство, как…
Слово она не сразу нашла.
— Как на marchepied? [89]
Он только усмехнулся в ответ. И через минуту спросил ее в свою очередь про мужа:
— Виктор Павлович разве не имел оснований рассчитывать к новому году на звание статс-секретаря?
— Не знаю, — заговорила она оживленнее, и под тальмой он заметил, как она повела своими крупными плечами. — Он ведь мне не поверяет своих… enfin, ses ambitions!.. Конечно, это было бы хорошо… N'est-ce pas, c'est un titre `a vie? [90] Вроде генерал-адъютант в штатской службе?
Note89
ступеньку (фр.).
Note90
чаяний!.. Не правда ли, это пожизненный титул? (фр.).
— Вроде, — тихо вымолвил он и полузакрыл мечтательно глаза.
— Шитый мундир… хоть и не золотом, mais tout de m^eme, c'est chic. [91]
— Tr`es chic, — так же мечтательно повторил он и запахнулся в шубу.
Она попадала на свою любимую зарубку. Муж мог бы давно получить какое-нибудь звание, дающее ей, как светской даме, полный ход всюду. Положим, она и теперь особа "третьего класса" и может являться на больших балах и выходах; но все-таки она чиновница, а не дама, принадлежащая к особому классу, имеющему доступ всюду и приезд "за кавалергардов".
Note91
но все же это шикарно! (фр.).
— Виктор Павлович, — сказала она, протягивая слова, что для нее было признаком некоторого раздражения, — давно бы мог иметь… une charge honorifique. Но у него какая-то нелепая гордость… Il veut ^etre homme d''etat et pas autre chose! [92]
— Одно другому не мешает, — как бы против воли и чуть слышно промолвил он.
Их взгляды встретились в полутемноте. Они превосходно понимали друг друга.
— Ce que je me tue `a lui d'emontrer! [93]
Note92
почетную должность. Он хочет быть государственным деятелем и никем другим! (фр.).
Note93
Именно это я устала ему доказывать (фр.).