Поведай мне свои истины, Каролина

Барра Элиза

– … Стивенс просто ненормальный! Он предлагает выдавать бывшим черным рабам по сорок акров земли, - с праведным негодованием говорил тучный пожилой мужчина.

– Но ведь любой американец может получить от государства до ста шестидесяти акров, - напомнил его оппонент, который был лет на пятнадцать моложе.

На это замечание тучный господин пренебрежительно махнул, не принимая данный довод в качестве аргумента.

– Никто всерьез не собирается давать бывшим рабам те же права, что и настоящим гражданинам, сколько бы конгрессмены не пытались протолкнуть этот закон. Юг на такое

никогда не пойдет.

– Но позвольте, если у негров не будет гражданских прав, они автоматически снова станут рабами, и какой тогда смысл был в войне? – Вмешался в дискуссию судовладелец, отрываясь от светской беседы с Каролиной.

Меньше всего девушке хотелось участвовать в подобных разговорах, и она напряженно размышляла над тем, под каким предлогом ей будет позволительно покинуть этот политический кружок, стихийно образованный у обеденного стола. К счастью, ей на выручку пришел Дэвид, который подойдя к своей невесте снова тихо напомнил ей о том, что им нужно поговорить. Окинув быстрым взглядом присутствующих, Каролина убедилась, что все гости были заняты друг другом, а отец и Изабель были в зоне видимости. В конце концов она ведь заслуживает небольшой передышки, чтобы уделить несколько минут жениху.

– Пойдем в дом, - беря Дэвида под руку, шепнула ему на ухо Каролина.

Пара прогулочным шагом направилась к распахнутым настежь дверям дома, через которые то и дело сновали слуги с подносами. Большая часть гостей предпочла оставаться снаружи, поэтому в гостиной обнаружилась лишь небольшая компания, состоявшая из двух дам и одного джентльмена, флиртовавшего одновременно с обеими своими собеседницами. Дверь в кабинет Чарльза Клейтона была сразу у входа, поэтому, стараясь не привлекать внимание веселящейся троицы, Каролина торопливо завела в него Дэвида. Взволнованная девушка даже не заметила, что ее жених аккуратно притворил за ними дверь, тем самым нарушая правила приличия.

– Так что же такого срочного вы хотели мне сказать? – Поинтересовалась Каролина, подходя к рабочему столу отца. И, обернувшись к напряженно застывшему у закрытой двери молодому мужчине, полушутливо-полусерьезно спросила у него, - уж, не хотите ли вы разорвать помолвку до того, как о нашей свадьбе заговорят во всеуслышание?

Дэвид побледнел, но решительно шагнул, сокращая между ними расстояние, почти ненавидя себя за то, что был обязан сделать. В эту минуту, глядя на сияющее лицо своей нареченной, напоминавшей ему безгрешный лик ангела, он был готов отказаться от всех дурных мыслей, что роились в его голове. Дэвиду потребовалось сделать невероятное усилие над собой, чтобы заставить непослушный язык произнести отвратительные вещи, бросавшие тень на ту, которой он совсем недавно был готов поклоняться, как святой.

– Нет, Каролина, я не откажусь от своего слова, - размеренно и как можно тверже произнес он, испытывающе глядя на девушку. Она с непониманием и любопытством смотрела на него, ожидая продолжения. – Просто я хочу, чтобы между нами не было никаких тайн. Я буду предельно честен с вами и ожидаю такой же честности в ответ.

Дэвид умолк, силясь отыскать в безмятежно устремленном на него взоре лучистых карих глаз проблески понимания, испуга или сомнения,

но нашел лишь вызванное его словами изумленное недоумение. Каролина явно не собиралась помогать ему перейти к неприятной сути их разговора.

– Я щадил ваши чувства, ни разу не затронув, безусловно, мучительную для нас обоих тему, но больше нет смысла скрывать неприглядную правду. Мне все известно, - отрывисто произнес он, чувствуя невыносимое волнение в груди, от которого перехватывало дыхание.

– Что вам известно? – Растерянно произнесла Каролина, теряясь в догадках относительно странного поведения Дэвида.

Ее немного пугала нервозность мужчины и пристальный взгляд, пробирающий до мурашек. Вместо заботливого друга, каким она его всегда считала, перед ней сейчас предстал незнакомец, поведение которого стало вызывать у нее опасение.

Все, - лаконично сообщил Дэвид и сделал еще один шаг к Каролине, заставляя ее невольно попятится назад. – Но даю вам возможность самой рассказать, какой ценой вы купили свою свободу.

– Свободу?
– Непонимающе повторила за ним Каролина и нахмурилась, - если вы имеете в виду выкуп, который пришлось заплатить отцу…

– Нет, - резко оборвал ее Дэвид, не давая закончить фразу, - вы прекрасно знаете, что я имею в виду! – Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и, смягчив тон, снова обратился к Каролине. – Я понимаю, как вам было страшно и хотелось вернуться домой, а этот негодяй предложил или заставил вас… - голос Дэвида сорвался.

Каролина во все глаза смотрела на него, чувствуя, как стремительно сбегают с ее лица все краски. Интуиция подсказывала, что она стояла на пороге катастрофы, которую уже не могла предотвратить, но глубоко внутри все еще лелеяла надежду, что неожиданно возникшее кошмарное недоразумение между ней и Дэвидом вот-вот разрешится, и все станет, как прежде.

– О ком вы говорите? – Тихо спросила она с каким-то обреченным спокойствием в тоне.

– О вас и Райте, - буквально выплюнул Дэвид, сжимая в ярости кулаки.

– Ваши обвинения оскорбительны и недостойны, - вскинув подбородок, холодно произнесла Каролина.

– Так вы будете отрицать, что провели с ним ночь? – Дэвид буквально оглушил ее, выбив почву под ногами своим вопросом.

– Откуда вы знаете? – Растеряно пролепетала Каролина, застигнутая врасплох его осведомленностью.

– Значит, это правда, - про себя еле слышно прошептал Дэвид.

Где-то в глубине души он все же ожидал, что Каролина опровергнет обвинение и развеет нелепые домыслы грязного разбойника. В этот миг он был ошеломлен не меньше Каролины и точно так же растерян.

– Правда, мы провели в одной комнате ночь, - отведя взгляд, была вынуждена признать она, - но что касается моей чести…

– И моей чести! – Снова порывисто перебил ее Дэвид. – Это касается и моей чести, поэтому я и требовал от вас откровенности.

– Вы забываетесь и ведете себя не как джентльмен, - Каролине удалось вернуть себе самообладание, заставившее ее горделиво выпрямить спину и нацепить на себя маску холодной учтивости, - пожалуй, мне следует вернуться к гостям, а разговор мы можем продолжить, когда вы успокоитесь и вспомните о манерах.