Повелитель Человечества
Шрифт:
Тревожные отчёты сервиторов-хранителей из других внешних туннелей потрескивали в воксе, они передавали священные молитвы насилия и сообщали, что не сумели уничтожить цель. Что-то – единственная сущность – проверяло их защиты и каждый раз отступало. Из туннелей, которые давно восстановили и где годами не видели сражений, докладывали о чудовищном расходе боеприпасов. Из многих вообще перестали поступать сообщения. Другие протекторы выдвинулись прикрыть отступление в паутине, но Альфа-Ро-25 оказался ближе всех к месту назначения, прежде чем Шпиль бога направил подкрепление из его соратников.
На обратно сочленённых ногах он двигался
Первой он нашёл AL-141-0-CVI-55-(0023), что было хорошо. Она являлась главным сервитором пограничной группы. Её туловище лежало на низкой разбитой эльдарской стене – призрачная кость, как они называли материал с присущей их расе жалкой театральностью – череп был проломлен, и мозговые жидкости стекали в туман у земли. Туман обладал какими-то антисептическими свойствами, убийство произошло несколько часов назад, и всё же куски черепа ещё были влажными. Очередное отклонение от нормы, но в обязанности протектора не входил его анализ и систематизация, да и место было не подходящим.
Альфа-Ро-25 присел над останками, заменявшие ступни когти легко нашли опору среди щебня и поршневые ноги зашипели, когда он опустился. Мантию с капюшоном наполнил слабый ветер. Ещё одна аномалия. Он проигнорировал её, постукивая когтистыми металлическими пальцами по шарнирным коленям, пока размышлял.
Соседний проход в паутину был окольцован тем, что напоминало костяные пластины эльдаров с нелепым узором из драгоценных камней. Альфа-Ро-25 видел анализы Механикум, описывающие уровень колонизации эльдарами паутины. Первоначальные создатели этого мира построили паутину из психически стойких материалов, бросавших вызов материальному пониманию, но повсюду встречались доказательства проживания эльдаров и следы реконструкции. Разросшийся некрополь Каластара был единственным в своём роде и пока самым большим из найденных, а руины эльдаров встречались во многих десятках внешних туннелей.
Тела других боевых сервиторов оказались в похожем состоянии, как и роботы “Таллакс” в нескольких десятках метрах к северу. Что интересно их молниевые пушки с прикреплёнными цепными клинками, выпавшими из ослабевших рук в туман, всё ещё гудели на малой мощности.
Сервиторов расчленили, но не осквернили дальнейшей расправой. Корпуса “Таллаксов” разломали, черепные купола разрушили, и органическая когнитивная смесь вытекла, сгустившись в золотом тумане.
Демон почувствовал движение. Перемещение покалывало его восприятие, вонзало нож в обжигающе мерзкие мысли. Он оставил бесцельное блуждание, прекратил исследовать внешние туннели и направился назад к месту своей первой охоты в этом холодном мире. Он должен поесть. Его плоть уже начала испаряться медленным дымом, угрожая разложением. К настоящему времени охота в бесконечных туннелях мало что принесла. У пограничных сервиторов оказалась химическая кровь и серые души – их смерти давали мало пищи, а их количество в туннелях не поддавалось грубым подсчётам существа.
Душа, которую он сейчас
Учитывая, что рядом никого не было – по крайней мере, способного на интеллектуальную беседу – Альфа-Ро-25 позволил раздражению появиться на угловатом и не слишком привлекательном лице. На людях он почти всегда выглядел хмурым. В одиночестве он с радостью отбрасывал это “почти”.
Сервочерепа кружили вокруг него, беспрерывно и постоянно сканируя. Их антигравы рассеивали некоторые из самых высоких щупалец тумана. Альфа-Ро-25 почти не обращал внимания на бесполезные показания дронов, которые прокручивались марсианскими иероглифами на мониторе наруча. Если костяные зонды обнаружат ответственного за произошедшее, тогда он обратит на них внимание.
Инстинктивно из-под полы мантии выскользнул цепкий механодендрит, прикреплённый к позвоночнику. На конце кнута-хвоста мерцал бронированный инфошип, способный легко пробить тело демона из эктоплазмы. Альфа-Ро-25 позволил соединённому с копчиком хвосту подняться над левым плечом, как у скорпиона.
“Пять лет”, – подумал он, отходя от “Таллаксов” и возвращаясь к убитым сервиторам. Пять лет с тех пор как он шагал по красным дюнам Священного Марса. Пять лет с тех пор как он наполнял лёгкие святым марсианским воздухом с металлическим привкусом.
И скоро конфликт, так или иначе, закончится. Все усилия, потери жизней и ресурсов, чтобы пробиться за пределы созданных Механикум секций паутины и последующее обустройство крепости в Каластаре – бессмысленны. Каждый авангард крестового похода, направленный из Каластара для сражений во внешних туннелях – бессмыслен. Трибун Кадай Вилаккан возглавил самую последнюю вылазку, и все расчёты предвещали сокрушительную победу. И всё же не каждый квалифицирующий фактор этих уравнений имелся в наличии. Кто мог знать, что направлялось к ним по внешним туннелям?
Триумф вырвали из их рук банальным численным превосходством.
Большие потери были неизбежны, учитывая природу противников в этом удивительном мире, но Альфа-Ро-25 имел достаточно высокий доступ, чтобы знать правду. Их потери были далеко за пределами точки боевой устойчивости. Прошедшие пять лет почти полностью обескровили Объединителей Механикум и их защитников, в то время как Десять Тысяч – в лучшем случае – могли выставить с тысячу оставшихся воинов. Безмолвное Сестринство сохраняло свою численность в тайне для всех за пределами своего ордена, но это было не важно – они всегда были самым редким видом. Они, как и легио Кустодес, как и сами Объединители были точным клинком. Не дубиной.
Трибун Эндимион отправил посланников на поверхность, но Альфа-Ро-25 был прагматичным существом. Подкрепления извне Имперской Темницы, если их вообще предоставят, будут состоять из более слабых людей, намного меньше заслуживающих доверия, чем нынешняя элита авангарда.
Тот факт, что их потом уничтожат за увиденные в паутине тайны, не имел для протектора значения. Пусть они умрут. Не существовало большего завета в жизни, чем отдать её за Великую Работу Омниссии.
Однако они могли стать полезными для жатвы демонов. Возможность снова обрести себя в священном акте резни согревала его.