Повелитель душ 2
Шрифт:
Вот, другое дело! Теперь можно действовать!
Отперев дверь в уборную, я прошёл по широкому коридору с красивейшем узорчатым паркетом и, кивнув двум магам, стоявшим перед дверью, постучал в неё.
Изнутри послышался молодой приглушённый голос нынешнего императора Российской империи:
— Да! Кто там?
Я с трудом удержал в себе ответ «почтальон Печкин», и открыв массивную дверь и зайдя внутрь, запер её за собой.
А, неплохо так император устроился!
Колонны, арки, огромная кровать с балдахином. Настоящие палаты.
Из, очевидно, ванной комнаты, вышел Александр — собственной персоной, закутанный в халат. Увидев меня, он удивился:
— Франц!? Что случилось?
Хе-хе, это сейчас ты будешь рассказывать, что случилось!
Я вырвал собственную душу из тела немолодого камердинера и впихнул туда душу Афанасия, что держал всё это время у себя за спиной.
Да, в итоге, я ничего толком не увижу и не услышу, так как, буду рядом только клубком души. Но именно такой план, где к императору входит один только камердинер, был наиболее рациональным.
Ну, ничего! У Афанасия с сыном дело семейное. Вот пусть, так сказать, в семейном узком кругу и решают.
Ну, а я по итогу посмотрю, чем всё это закончится…
Глава 27
Глава 27
Москва. Кремль. Большой кремлёвский дворец.
Я наблюдал, как две души долгое время находились на одном месте, а затем, душа сынка резко подалась назад, вглубь комнаты. В это же мгновение, две души охранников, что стояли у входа, в императорские покои попали внутрь и… тут же полетели в потоке нитей…
Уж что там точно произошло — можно только предположить, но скорее всего, у настоящего императора, в теле камердинера, состоялся нелёгкий разговор с сыном. Сыну это не понравилось, и тот позвал па подмогу охрану. Сам же, небось, прыгнул за кровать… Ну, может, и не за кровать, но убежал куда-то вглубь опочивальни.
Затем, в помещение ворвались охранники и Афанасий их мгновенно прикончил.
Раз, два!
Я поймал оба клубка души и пихнул их к себе «за спину» к душе камердинера, которую я тоже там держал.
Камердинер и два охранника вряд ли в чём-то виноваты — они чисто свои служебные обязанности выполняют, скорее всего.
Но это я уже потом у Афанасия спрошу — держать ли их души для обратного переселения или отпустить нафиг в ветер из нитей…
Кстати! Два тела теперь, свободны. Если раньше в них мне было не вселиться — один маг был с тремя колодцами, а второй — с четырьмя, то теперь, меня ничто не ограничивает!
Не теряя времени, я нырнул в ближайшее тело. Место для клубка души ещё не успело остыть в духовном зрении и светилось — будто, там сама душа.
Ух!
Попытавшись встать, я понял, что дело это бесполезное. Не знаю, что там император сделал с этим телом своим даром гравитации, но похоже, что он сломал у него все имеющиеся кости.
Благо, что я не чувствую боли под своей эйфорией и, мне всё равно А вот, охранников даже стало как-то жаль. С такими тотальными повреждениями скелета они могли помереть просто от болевого шока.
Ну, да ладно, встать не смогу, конечно, но вполне себе смогу просто повернуть голову в нужном направлении и превратиться в слух.
Афанасий стоял над лежащим на полу сыном и, держа того за ворот халата, удерживал верхнюю часть его тела над полом:
— Почему!?
Александр кашлянул и из уголка его губ потекла струйка крови.
Похоже, что он не сам отпрыгнул, а всё-таки, отец ему всандалил, что того так унесло…
— Так… почему, сын!?
Александр криво усмехнулся:
— Наш род, Аничковых, знатные долгожители.
— И… что?
— То, что я ждал бы трон ещё лет сто! Вот что, отец! Я был бы в твоей тени ещё несчётное количество лет! Вечный принц… Ждать было уже невозможно…
От императора повеяло каким-то холодом. Он, вроде, только гравитацией обладал, но я прямо физически почувствовал, как в комнате стало на несколько градусов холоднее.
Афанасий приблизил лицо своего сына в плотную к своему:
— И из-за этого ты предал родину?
— Я не предавал, я всего лишь воспользовался одним предложе…
От пощёчины Афанасия голова сына мотнулась в сторону, а на пол бухнулся зуб и, прокатившись по паркету, скрылся где-то под кроватью.
— Это — предательство! Даже для переворота ты мог использовать исключительно внутренние силы. А теперь, что? Теперь, ты собрался передать какой-то сраной Англии, которая ещё столетия назад утратила свою силу, наши недры!?
Сынок кашлянул кровью, и из его рта выпал ещё один зуб. Ну, или осколок зуба, с пола было сложно было разглядеть…
— Кто? Кто именно вышел на тебя?
— Александр снова кашлянул:
— Я… кх… я не могу. Не могу… кх… сказать…
Лицо камердинера, в теле которого сейчас находился Афанасий, потемнело:
— Так ты ещё и магическую клятву о неразглашении дал?! — Отец отпустил ворот халата, и тело сына рухнуло на пол, а затем, будто вдавилось в паркет:
— Кто?! Либо я расплющу тебя, либо ты сможешь пересилить клятву и скажешь мне!
Сынок захрипел:
— От… ец… кхрр… умо… ляю!
— У тебя есть шанс выжить. Примерно один процент. Ещё раз: Кто вышел на тебя и предложил переворот? Ну, или на кого ты сам вышел?
— Я… кх… кххх. Я… не…
Александр дёрнулся и затих.
Афанасий стоял молча над телом своего сына секунд тридцать, а затем, тяжело вздохнув, пробормотал себе под нос:
— Не смог… Ну, что ж, собаке — собачья смерть…
Вот только, несмотря на жестокие слова, из уголка его глаза скатилась одинокая слеза и, прокатившись по щеке капнула вниз. В глазах отца- имератора виднелась… боль.