Повелитель снежный

Синякова Елена

Если бы увидели, что именно туда направляюсь, не боясь ничего, то прокляли бы наверное, да только Повелитель снежных всех в домах держал морозами страшными, от которых вековые ели трещали.

– В лесу дорожка есть, по ней ступай, так быстрее доберешься, душа моя.

А я ахнула, аж подпрыгнула вся, выронив из рук удочку и корзину, услышав его голос в себе утром ранним, когда первые лучи солнца уже поднялись над горизонтом, что в морозной дымке укрыт был.

Не ночь ведь уже!

Как же он со мной говорить может?

– …ты ли это, Повелитель

снежный? – выдохнула вслух почему-то, отчего сразу пар меня окутал, а внутри себя слышу смех его красивый и низкий, всплеснув руками и хлопнув себя по бедрам, - Обманщик! А ведь говорил, что ночью только рядом быть можешь!

Но сама такая счастливая, что готова начать танцевать и вокруг себя кружиться, руки раскинув, чтобы ловить ладонями снежинки, лишь бы только слышать его голос внутри себя сутками напролет.

– Чем сильнее душа твоя для меня раскрывается, тем ближе к тебе становлюсь я, драгоценная моя.

Теперь и я рассмеялась, счастья своего не скрывая больше:

– Выходит, что теперь и днем и ночью рядом со мной будешь?

– Я всегда рядом, дитя моё, даже если ты не знаешь об этом.

И могло ли случиться со мной что-то более радостное и волнительное, чем понимать, что круглые сутки Повелитель снежный рядом, и теперь в любое время с ним разговаривать могу.

– Опять метель и вьюга? – улыбалась я, поднимая со снега вещи все растерянные и направляясь на тропинку, которую увидела и на которую ненаглядный мой указал.

– Медведь, - судя по голосу, улыбнулся Повелитель, но когда замерла я испуганно, прошептал, - Не бойся ничего, душа моя! Никто тебя не тронет, весь мир этот белый к твоим ногам положу, от всего света укрою и сберегу.

Верила я ему, как никому в этом мире.

Даже больше чем себе самой.

Поэтому и пошла без боязни по тропинке петляющей, чтобы выйти на озеро дальнее короткой дорогой и взвизгнуть от неожиданности, а потом от всей души рассмеялась, вслух проговорив:

– И это ты рыбалкой называешь, Повелитель мой снежный?

А он смеется в моей голове мягко и легко, пока я с пригорка вниз на попе съехала прямо на толщу льда озерного застывшую, с удивлением и весельем рассматривая, как по всему озеру рыба разбросана, просто усеяна – ходи и собирай ее, как грибы после дождливого лета, что растут россыпью.

Кое какая еще шевелится даже.

Тут тебе и щуки большие, и карасики мелкие, и судаков с десяток – за всю зиму столько не скушать нам с бабушкой, да только на душе так тепло и радостно, что я улыбалась, по льду осторожно ходя и собирая в корзину «улов» свой.

И ведь нет рядом его, а помощи столько, сколько от реального бы мужчины не дождалась, не допросилась бы!

– Спасибо тебе за заботу твою и нежность снежную, Повелитель…

– Собирай скорее рыбу, душа моя, пока она ко льду не пристыла, - и голос такой мягкий, словно снег пушистый, в котором зарыться хочется, и уснуть в нем не зная ни боли, ни печали, ни трудностей жизненных.

Мелкая рыбка все таки успела ко льду прилипнуть, когда я улов свой завидный

собирала, поэтому пришлось искать ветку покрепче и поострее, чтобы отскабливать ее и в корзину собирать.

Так делом своим увлеклась я, что не сразу заметила, что не одна теперь у озера дальнего, куда люди из опаски и не приходили ни летом, ни зимой, а углядев вздрогнула всем телом, замерев испуганно.

Сидит волк черный, да огромный такой, что и моргнуть страшно.

Сидит спокойно на пригорке и за мной наблюдает…а глаза то у него голубые, словно небо чистое над головой моей в это морозное утро.

– Хотела ведь меня увидеть, ненаглядная моя, и снова растерялась вся, - голос прозвучал в голове ласково и явно улыбаясь, а потом и вовсе рассмеялся, и засияла морда волчья, словно на самом деле улыбаясь мне, видя, как я ахнула, прижав ладони к лицу своему и глядя восторженно на хищника огромного:

– И волком быть можешь?

– Кем захочу быть могу, - прозвучал голос в голове моей, когда волк улегся на снег, глядя на меня глазами своими голубыми так пристально и так…влюбленно.

А уж как я собрала рыбу всю, на лапы свои длинные и могучие поднялся, махнув большой головой черной снова на тропинку:

– Идем домой, душа моя. Бабушка твоя проснулась уже.

Я и вздохнуть не могла, глядя, как волк ко мне спрыгнул с высоты немалой даже не напрягаясь, и зубами взял корзину, полную рыбы, в глаза мне глядя взглядом своим осмысленными и ярким, что я прищурилась, улыбаясь ему, но не решаясь коснуться, даже если по телу дрожь прошла, оттого что рядом был Повелитель мой снежный.

Впервые так близко, что в глаза его смотрела!

Что смогла ощутить его дыхание морозное и аромат свежий настолько, что дыхание перехватывало!

Впервые ощущала я его возле себя, что кончики пальцев покалывало от силы его неземной, которую человеку и ощутить неведомо, видя, как волчья морда черная снова будто улыбается за собой маня в дорогу.

Послушно зашагала я за ним на ногах своих дрожащих, спотыкаясь постоянно, потому что глаз отвести не могла от тела звериного большого, где под шерстью мягкой выпирали мышцы крупные и упругие.А шерсть то какая! Словно соболиная! Каждая волосинка вся блестит от силы и здоровья, так и тянется рука, чтобы к ней прикоснуться, что в лучах солнца переливается вся и манит к себе, да смущена слишком, чтобы позволить подобное.

Так и шла за волком огромным, тайком рассматривая его и улыбаясь смущенно на смех Повелителя моего снежного, который смеялся в моей голове чувственно и хрипловато:

– Нравится, ненаглядная моя? Смотришь на меня, глаз своих не отводишь, с пути праведного меня сбиваешь глазами своими!..

Но когда волк остановился неожиданно и замер весь, я сразу и подумать не могла, что случилось что-то.

Лишь когда увидела, что шерсть черная на холке дыбом встала, и зарычал низко и утробно зверь, так, что земля, замерзшая и снегом запорошенная, под моими ногами задрожала, поняла, что злиться Повелитель мой, и страшно стало.