Повелители мечей
Шрифт:
— Вот опасность и миновала, — сказал он, пытаясь успокоить ее.
— Опасность нам не грозила. — Ралина вздохнула. — Но теперь ее не избежать.
— Ты слишком суеверна. Глаза маркграфини сверкнули.
— Разве у меня нет причин быть суеверной? Корум молча кивнул.
— Надо вернуться в замок, пока настоящий прилив не затопил дамбу.
Лошади окончательно успокоились, почувствовав, что возвращаются домой, и поскакали галопом. Вскоре двое влюбленных въехали в настежь распахнутые ворота, за которыми их поджидали возбужденные воины во главе с Белданом.
— Я решил, Гландит
— Непонятно, почему он удалился, не разрушив замка.
— Это был Блуждающий Бог, — успокоила его Ралина, легко соскакивая с седла. — Он пришел сюда по своим делам.
Белдан с облегчением вздохнул. Вместе со всеми обитателями замка Мойдель он ожидал нападения варваров и готовился к нему. Быть может, не напрасно.
Рано или поздно Гландит-а-Край выступит в поход, и на этот раз за его спиной будут стоять не суеверные варвары, а готовые ко всему денледисси. До защитников замка дошли слухи, что, потерпев фиаско, Гландит в ярости вернулся в Каленвир и потребовал у Лир-а-Брода чуть ли не армию, чтобы уничтожить ненавистного ему шефанго. Если герцог Край получит в свое распоряжение корабли и нападет на остров и с суши, и с моря, он сотрет замок Мойдель с лица земли.
Солнце клонилось к западу, когда слуга доложил, что кушать подано. Корум, Ралина и Белдан уселись за стол, накрытый в большом зале дворца. Вадагский принц почти не прикоснулся к разнообразным кушаньям, но рука его часто тянулась к кувшину с вином. Мрачное настроение Корума подействовало на Ралину и Белдана, и все трое молчали, даже не пытаясь завести какой-нибудь разговор.
Так прошло два часа. Корум наливал себе бокал за бокалом.
Внезапно Белдан поднял голову. Ралина нахмурилась, услышав непонятные посторонние звуки. Корум, думающий горькие думы, ничего не видел и не слышал.
Кто-то настойчиво стучал в ворота дворца. Послышались голоса; стук на мгновение прекратился, но потом раздался с новой силой.
Белдан встал из-за стола.
— Пойду посмотрю, в чем дело. Ралина бросила на Корума быстрый взгляд.
— Я останусь.
Корум невидящим взглядом смотрел в бокал, то теребя повязку на глазу Ринна, то рассматривая руку Кулла, сгибая ее шесть пальцев, словно удивляясь, что они послушны его воле.
Ралина напряженно прислушивалась. Белдан о чем-то невнятно спросил. Стук вновь прекратился. До нее донеслись обрывки разговора. Наступила тишина.
Юноша вернулся в зал и обратился к маркграфине:
— К нам гость, — коротко доложил он.
— Откуда?
— Говорит, он — путешественник, который попал в беду и нуждается в крыше над головой.
— Ловушка?
— Не знаю.
Корум поднял голову.
— Чужеземец?
— Да, — ответил Белдан. — Возможно, шпион Гландита. Корум поднялся на ноги, покачнулся и ухватился за край стола.
— Надо идти. Ралина тревожно посмотрела на него.
— Может, лучше останешься…
— Не беспокойся. — Корум провел рукой по лицу, глубоко вздохнул и твердым шагом вышел из зала.
Он не успел подойти к воротам дворца, как стук возобновился.
— Кто ты? — крикнул Корум. — Зачем пришел в замок Мойдель?
— Я — Джерри-ан-Конель, путешественник,
— Ты не из Лайвм-ан-Эша? — спросила Ралина, незаметно подошедшая к Коруму.
— Я отовсюду и ниоткуда. Я тот, кто ты пожелаешь, и никто. И тем не менее я не тот, за кого ты меня принимаешь, а именно, — не твой враг. Я промок с головы до ног и умираю от холода и голода.
— Как ты мог «случайно забрести» в замок Мойдель, если дамба сейчас затоплена приливом? — спросил Белдан. — Он посмотрел на Корума. — Я уже задавал ему этот вопрос, но не получил ответа.
Невидимый собеседник что-то пробормотал.
— Что ты сказал? — переспросил Корум.
— Черт бы вас всех побрал! Не очень-то приятно кричать на весь мир, что тебя поймали как рыбу! Я был частью улова. Меня притащили сюда в рыболовной сети и вышвырнули обратно в море. Я доплыл до вашего дурацкого острова, взобрался на вашу дурацкую скалу, стучал в ваши дурацкие ворота, а сейчас стою, продрогший, и объясняюсь с дураками! Неужели в замке Мойдель никогда не слышали о милосердии?
Корум, Ралина и Белдан онемели от изумления, но теперь они больше не сомневались, что незнакомец не был шпионом. Ралина сделала знак воинам, ворота приоткрылись, и в створку проскользнула изящная фигура в странном костюме, в широкополой шляпе, с которой ручьями текла вода, и с мешком за плечами.
Незнакомец был относительно молод и, несмотря на довольно жалкий вид, обладал привлекательной внешностью, а в глазах его светились ум и какое-то пренебрежительное высокомерие.
— Джерри-а-Конель, к вашим услугам, — сказал он и поклонился.
— Как тебе удалось сохранить шляпу, если ты долгое время плыл морем? подозрительно спросил Белдан. — И мешок? Джерри-а-Конель подмигнул.
— Я никогда не расстаюсь со своей шляпой и очень редко с мешком. Вечные странники, подобные мне, дорожат тем немногим, что имеют, и не теряются ни при каких обстоятельствах.
— Значит, ты — вечный странник? — спросил Корум. Джерри-а-Конель нетерпеливо передернул плечами.
— Твое гостеприимство напоминает прием, оказанный мне в Каленвире…
— Ты пришел из Каленвира?
— Я там был. Но если мне не удалось пристыдить вас и этим сравнением…
— Прости нас, чужеземец, — сказала Ралина. — Пойдем во дворец. Стол накрыт, и я прикажу принести тебе смену одежды, белье и полотенца.
Они вернулись в большую залу, и Джерри-а-Конель с любопытством посмотрел по сторонам.
— Очень уютно, — заявил он и, ничуть не стесняясь, стащил с себя мокрый костюм, а затем разделся догола и почему-то почесал нос. Насухо вытеревшись полотенцем, Джерри отказался от белья и одежды, завернулся в другое полотенце, сел за стол и накинулся на еду, запивая ее вином. — Когда мой костюм высохнет, — объявил он слугам, — тащите его сюда. У меня дурная привычка ношу только свое. Когда будете сушить шляпу, потрудитесь отогнуть поля следующим образом… — И он пустился в долгие объяснения, а закончив наставлять слуг, повернулся к Коруму, весело улыбаясь. — Как же тебя зовут в этой точке пространства-времени, друг мой?