Повелители Владений
Шрифт:
Ферендир посмотрел на наставников: Дезриэль и Сераф глядели друг на друга в мрачном осознании ужасного открытия.
Хирва тоже это заметила и воскликнула:
— Говорите, что вам известно!
— Действительно, Эзархад очень хорошо знал, где находится то, что ему нужно, — заметил Дезриэль.
— Не может быть! — рявкнул Сераф. — Эйдолит хранился в нашем храме много сотен лет, и мы постарались сделать так, чтобы о его силе и возможностях во Владениях Смертных позабыли!
— Судя по всему, — сказал, опустив глаза, Дезриэль, — наши усилия пропали зря.
— Говорите! — настаивала Хирва. —
— Мы знаем, что искал этот Эзархад Уничтожитель Судеб, — с горечью сказал Сераф.
— Хуже того, — добавил Дезриэль, — его поиски увенчались успехом.
Хирва выпрямилась во весь рост и заглянула Серафу и Дезриэлю в глаза. Ферендир почувствовал, что атмосфера в шатре изменилась, словно бы внезапно похолодало. Леди-регент явно разгневалась.
Юноше стало не по себе.
«Что за страшную тайну они скрывают?! Почему все время что-то недоговаривают?»
Дезриэль вздохнул и начал рассказ:
— Некогда, в спокойные времена до Окари Дара и Эры Хаоса, один из нас — Каменный Страж из числа аларитов по имени Лариэль — почувствовал, что царству Хиш и всем Владениям Смертных грозят постепенный упадок и полное уничтожение. По его мнению, причиной угрозы была утрата чувства меры: неуемная гордость, неуправляемые бурные всплески эмоций и желания — обычно к ним прилагалась ничем не ограниченная власть и недостаточно сильный самоконтроль. От этого всегда — всегда! — мир получал значимый урон. Лариэль опасался, что из-за неумеренности и потакания слабостям Хаос мог победить в его родном царстве и вообще повсеместно. Тогда он решил изобрести средство для борьбы с этой чумой чрезмерности во всех ее проявлениях — лекарство, способное излечить жителей Владении Смертных от пагубных устремлений.
— После многих лет поисков и экспериментов, — подхватил Сераф, — Лариэль, кажется, нашел то, что хотел. Он открыл космическую силу, управляющую явлениями природы, и нарек ее Кетраксис. По его утверждениям, стихия Кетраксис — это разрушительная естественная реакция мира на те или иные катаклизмы. Например, лесной пожар прореживает непроходимый дремучий лес, лавины и камнепады сглаживают неровный и опасный горный склон, засухи и эпидемии сдерживают безудержный рост населения и предотвращают повсеместное истощение ресурсов… Так природа пытается исправить катастрофическую ситуацию — разрушает, чтобы спасти плоды созидания.
Хирва Ветроходная слушала, затаив дыхание, и лишь пробормотала:
— Он заигрывал с концом света — пытался катастрофы контролировать…
Едва заметно пожав плечами, Дезриэль ответил:
— Лариэль был уверен, что достаточно подчинить себе Кетраксис, научиться управлять ею — и он сможет помочь всем народам Владений Смертных справиться со страстями. Много лет он тщетно пытался овладеть этой сокрушительной силой. Наконец Лариэль попытался обуздать ее, дав ей форму: он задумал впустить Кетраксис в себя и стать ее воплощением, верховным жрецом и покорным слугой. Для проведения этой опасной магической операции он привлек группу доверенных лиц: учителей, товарищей и учеников. К сожалению, они не учли, насколько бурной и неуправляемой может стать воплощенная разрушительная стихия, и переоценили возможности Лариэля обуздать ее и взять под контроль.
Дезриэль замолчал
Тем временем нетерпеливый Сераф решил продолжить историю:
— Лариэль впустил Кетраксис внутрь себя и попытался укротить ее. Однако она практически сразу преодолела все естественные и магические преграды и одной разрушительной вспышкой мгновенно испепелила друзей и помощников Каменного Стража. Лариэль понял, что натворил, и погрузился в такую глубокую и всеобъемлющую тоску, что созданная им самим стихийная сущность полностью его поглотила. Он не сумел примирить свой рациональный разум с беспорядочными и разрушительными страстями Кетраксис. Так Лариэль, поглощенный Кетраксис, стал проклятием царства Хиш. В его поврежденной душе разрушительные силы дремали до поры, а потом внезапно высвобождались и опустошали край, который были призваны защищать.
— То есть Кетраксис иногда действительно спала, — подытожила Хирва. — Не бушевала и не бесчинствовала… Значит, ее можно усмирить?
— Лишь до какой-то степени, — ответил Дезриэль. — С течением времени она стала пробуждаться все чаще и чаще. Разрушительная сила возрастала, периоды сна сокращались. Мудрецы понимали, что с этим надо что-то делать, иначе всему царству Хиш придет конец.
— В это трудно поверить! — вмешалась в разговор предводительница Всадников Рассвета Велорина. — Я никогда не слышала упоминаний, даже вскользь, о такой страшной силе. Как можно стереть всеобщие воспоминания о тех событиях? Как заставить исчезнуть любые записи об них?
Вопрос был обращен не к Хирве, но ответила на него именно она:
— Рано или поздно все забывается, особенно если это можно спрятать. Особенно если все хотят это забыть.
Ферендиру стало стыдно и страшно от мысли, что люминеты — при всей их любви к знаниям и просвещению — могли умышленно скрыть тайну существования Кетраксис. В таком предположении было что-то почти кощунственное.
И тем не менее… Разве это совсем уж невозможно? Разве крайние проявления страха и стыда не способны побудить целый народ по собственной воле предать забвению то, что когда-то посягнул на столь страшную силу?
— Это точно! — кивнул Дезриэль. — Наши предки явно этого хотели, потому что поняли, какое чудовище создали, пытаясь управлять неуправляемыми силами. Люминеты всех Десяти Раев боролись с угрозой, которую теперь представлял собой Лариэль, и старались всеми силами обуздать Кетраксис. Однако ни воины, ни маги, ни ученые — никто не смог положить конец ее страшным приступам бесчинства. Никто так и не понял, есть ли у Кетраксис слабость, которой можно было бы воспользоваться.
— Никто, кроме основателей нашего храма, — добавил Сераф. — В конечном итоге трое Каменных Стражей вызвались отправиться в логово Кетраксис глубоко в Отвесных горах и в последний раз попытались укротить ее или надежно запереть.