Повелители времени (Страна Эльдера - 2)
Шрифт:
Он и предводитель гномов - большего контраста и представить себе было невозможно. Один - худой, высокого роста, с тонко очерченным лицом, другой - коренастый, приземистый, с пламенеющими волосами и бородой. В то время как Эльфийский Князь, казалось, парит в воздухе, Владыка гномов твердо стоял на земле.
И все же в них было что-то общее, то, чего нельзя выразить словами. Их лица сияли, в них ощущалось благородство высшей силы.
Светлый, ясный голос эльфа сочетался с глубоким, сочным басом гнома. Наблюдавшие не слышали их разговора, но, наконец, Брегорин кивнул, а Арандур Элохим
– Ах, если бы Итуриэль тоже была здесь, - заметил Гилфалас, - как бы я радовался...
– Твое желание выполнимо, - послышался голос.
В дверях стояла Итуриэль. В платье из мягкой тонкой кожи она походила на юную богиню, пришедшую с охоты домой. Ни цветочного венка, ни драгоценных камней не было в ее волосах, обрамлявших узкое лицо. Свет вечернего солнца, который золотил ее фигуру, не шел в сравнение со светом ее глаз, светом начала мира.
Она подошла к Высокому Эльфийскому Князю.
– Господин, я уже не надеялась увидеть вас в этой жизни. Вы наконец пришли, чтобы забрать то, что дали мне когда-то?
– спросила девушка.
Арандур повернулся к ней, взяв ее руки в свои.
– Рад встретиться с тобой здесь, на пороге между мирами. Почти все свершилось. Наконец-то ты свободна, - произнес он.
Итуриэль достала кольцо. Мгновение она колебалась, как будто ей приходится отказаться от самой себя. Затем она сняла кольцо с цепочки и положила его в руку Высокому Эльфийскому Князю.
Арандур Элохим поднял кольцо. Луч вечернего солнца блеснул в камне, заставив его запылать.
– Я здесь, - произнес Эльфийский Князь.
– Смотри, темный сородич, и знай, что твое время близится к концу.
В это время в Черной крепости князь Теней стонал во сне.
Полумертвый и скорченный от боли, он спал целую ночь и целый день с того часа, когда в сумерках возвратился домой. Никто из темных эльфов, тем более из служителей-больгов не отваживался приблизиться к нему. Они знали гнев своего господина и прекрасно понимали, что одного слова или движения руки достаточно, чтобы принести боль или что-то большее, чем боль.
Конец всего.
Уничтожение бытия.
Когда-то его эльфы последовали за ним. Они страстно желали властвовать над миром. Однако он всю ее, власть над жизнью и смертью, держал в своих руках.
И даже сейчас, терзаемый болью и чем-то напоминающим страх, он все равно был сильнее их всех.
Они, ожидая перед дверями его опочивальни, перешептывались друг с другом на темном языке:
– Может быть, позвать Азантуля?
– Лучше подождать, пока он проснется.
– А если он больше не проснется? Он спит уже слишком долго.
– Ты хочешь взять на себя ответственность?
– Что, я устал от жизни?
– Тогда молчи!
Из комнаты раздался крик. Потом снова воцарилась тишина, слышно было лишь тяжелое дыхание. Шумные вдох и выдох.
Через некоторое время послышались тяжелые шаги. Дверь приоткрылась. Больги и темные эльфы склонили головы.
Азратот стоял в дверях, тяжело опираясь о косяк. Его лицо было бледным, метка на губе чернела, глаза пылали внутренним огнем.
Все молчали и ждали, что прикажет повелитель.
– Готовьтесь, - прошипел
– Завтра утром мы начнем битву.
Мрак окутал гору, но в недрах ее было светло как днем. Люди, эльфы и гномы заполнили зал.
В середине зала, у подножия трона, был поставлен стол. Владыка Брегорин как хозяин восседал во главе его. Справа от него сидели обладатели колец: Бурин, как две капли воды похожий на своего прадеда, за ним - Фабиан и Ким. Фольк настоял на том, чтобы Альдо занял место рядом с ним. Юноша чувствовал себя крайне неловко и старался казаться как можно более незаметным. А фольк, если постарается, мало чем уступит в этом и эльфу.
Те, кстати, сидели по другую сторону стола. Гилфалас был грациозен и невозмутим, словно речь шла вовсе не о судьбе мира. Высокий Эльфийский Князь излучал спокойную серьезность, сочетающуюся с веселой ясностью. Итуриэль находилась по правую руку от него. Сбоку от нее на скамеечке скорчился Гврги. Здесь были и Гальдор, предводитель эльфийской армии, и Талмонд, вождь людей. Горбаца за столом не было. Владыка Брегорин на такое пойти не отважился.
– Доверие - это одно, а ум - совсем другое, - сказал он.
– Конечно, ради спасения мира лично я мог бы сесть с больгом за один стол. Но мой народ не понял бы этого. Между эльфами и гномами нет любви, к тому же мы очень разные. Но между больгами и гномами - ненависть, и мне бы не хотелось, чтобы она повлияла на наше решение.
Итак, Горбац сидел в углу зала, под аркадой. Больги присоединились к нему. Бросая взгляды в их сторону, Альдо спрашивал себя, о чем же больги говорят между собой и что творится в голове его неуклюжего друга.
– Именем Владыки и Владычицы, - начал свою речь Брегорин, и шепот в зале стих. Предводитель гномов посмотрел вокруг.
– Не просто так мы произносим имена Божественной Четы, которая создала и хранит нас. Мне думается, что такого собрания, как это, в истории Среднеземья не было и не будет. Здесь, в залах Каразкома, мы созваны из далеких стран и времен. Говорю "созваны", хотя я вас к себе и не звал. Но все-таки это так. Мы, сидящие здесь, держим совет, как противостоять опасности, грозящей миру. Поэтому следует открыто говорить о вещах, о которых мы умалчивали до сих пор. И мне кажется, начать должен тот, чье путешествие сюда было самым долгим, - закончил он.
Все смотрели друг на друга, и никто не знал, кому же начать. Но тут поднялся Кимберон и откашлялся.
– Итак, все началось поздней зимой семьсот семьдесят восьмого года согласно летосчислению фольков, великолепным солнечным днем...
– начал он.
Многое из того, о чем рассказал Ким, а затем сменившие его друзья, читателю уже известно. Однако те, кто сидел в зале, были поражены, услышав о Черном легионе и тысячелетнем царствовании тьмы. А больги, сидевшие вокруг Горбаца, стали смотреть на него с величайшим почтением, когда фольк отметил храбрость и мужество их товарища. Талмонд был весь внимание, когда Фабиан рассказывал об изменчивой истории своего рода. Гилфалас повествовал о долгой отчаянной борьбе, которую эльфы и люди Потаенной долины вели против силы тьмы. Бурин поведал о приключениях в залах Зарактрора и встрече с Божественной Четой в Сводчатом зале.