Повелительница барсов. Попаданка и строптивый

Светлая Дарья

– Как твое имя? – произнес повелитель всея Никсара, придирчиво оглядывая меня с головы до ног.

– Реджина, ваше императорское величество, – ответила я, пряча взгляд. Мне казалось, Арнау настолько проницателен, что мог даже заглянуть в душу и сказать, что я вовсе не жрица с севера, а попаданка из другого мира. А ведь мне неизвестно, как в Эритее относятся к иномирянкам. Пускают на компоненты для зелий? Скармливают драконам? Просто убивают?

– Подойди ближе и дотронься до этого камня, – приказал император, уложив на невысокий столик перед собой белый матовый шар, прикрепленный к серебряной подставке.

–

Что это? – опасливо спросила я, подойдя вплотную к столику, но не спеша тянуть руки к непонятному камню.

– Камень покажет, так ли ты безобидна, как выглядишь. Если не хотела ничего дурного, тебе нечего бояться.

Я сделала еще шаг к императору, и веточка одного из кустов, окружавших беседку, чуть дрогнула, хотя ветра не было и в помине. Кажется, я не заблуждалась, подозревая, что в меня сейчас целятся сразу несколько человек.

Император выдал умиленную улыбку при виде того, как подчеркнуто медленно и плавно я приближаюсь к камню. Я тут боюсь, что мне стрела прилетит во вторые девяносто, а ему, видите ли, смешно! Однако бросить на Арнау раздраженный взгляд я не посмела, хотя очень хотелось.

Я коснулась камня, и мою ладонь на миг объяло голубоватое сияние, которое тут же погасло. Убрала руку и вопросительно уставилась на императора.

– Любопытно, – произнес Арнау. – Слабый для жрицы магический дар и полное отсутствие злых помыслов. Не скрою, последнее меня весьма удивило. Но если ты не хотела нанести мне вред, зачем устроила это представление в гареме?

– Надеялась обрести свободу.

– Понимаю. Ты жрица, тебе претит даже мысль о потере целомудрия. Что же мне с тобой делать, Реджина? – задумчиво произнес император. – Может быть, ты сама скажешь, как мне с тобой поступить?

Я бы сказала то, чего мне действительно хотелось: “Переведите меня в служанки, чтобы я могла искупить мою вину перед девушками, которых сейчас наказывают из-за меня”, – но это было бы ошибкой.

Арнау хоть и глядит спокойно, иронично, на самом деле весьма на меня зол. Власть имущие не любят, когда им добавляют проблем, нанося ущерб их имиджу.

Рядом с ним я вдруг почувствовала себя маленьким кроликом перед хитрющим лисом, который лениво забавлялся игрой: отпустить — поймать. Мне в этой игре точно не выиграть. Меня ждет гибель в любом случае, если только не придумаю что-то особенное.

А что, если я действительно поведу себя как кролик?

– Ваше императорское величество! Я раскаиваюсь в содеянном и готова понести любое наказание, только прошу, не переводите меня в служанки при гареме! Девушки, верно, злы на меня за мою проделку, они меня за такое со свету сживут! – выдав эту патетичную речь, я рухнула на колени и залилась слезами.

Вот так, братец Лис! “Делай со мной что хочешь, только не бросай меня в терновый куст!”

– Вот как? – обманчиво мягко произнес император и принялся рассуждать вслух: – Несмотря на “раскаянье”, я вижу в твоих глазах неукрощенный огонь. Мне бы следовало велеть выдать тебе плетей и вернуть в гарем. Но ты снова начнешь смущать умы моих наложниц, как только раны на твоей нежной коже заживут, не так ли? – Я не отвечала, полагая, что вопрос риторический. – Продать кому-то другому? Тогда пойдет молва, что император не смог справиться с северной жрицей. А вот идея сделать тебя рабыней и отправить прислуживать

тем, кому ты еще вчера морочила голову, я считаю, весьма неплоха. Для каждой из наложниц ты будешь служить живым примером и ежедневным напоминанием о том, что случается с гордыми, непокорными женщинами в моем гареме. Отныне ты будешь прислуживать в моем дворце.

Я старательно изобразила на лице отчаяние, воскликнув:

– Нет! Пожалуйста…

– Ты сама выбрала себе приговор, Реджина. Ты могла жить в роскоши и довольстве, однако выбрала путь страданий. Тебе была оказана великая честь – попасть на императорское ложе, но ты отвергла этот дар, выпадающий не всякой женщине в Никсаре. Очень скоро ты поймешь, что, будучи наложницей, была в гораздо более выгодном положении, но, сколько ни умоляй, я не дам тебе вернуться туда, откуда ты была изгнана за непослушание. Увести! – скомандовал император

Появившийся ниоткуда эрд Солер больно схватил меня за предплечье и поволок прочь. Я же, продолжая снаружи старательно изображать истерику, внутри ликовала: я больше не обязана ублажать императора!

Шум вокруг меня, так или иначе, скоро утихнет. Будучи незаметной прислужницей, я получу большую свободу передвижения и смогу разузнать об этом мире все, что нужно. Подготовлю побег из дворца и доберусь до святилища Хамарры. Останется только убедить демиурга вернуть меня домой. Пусть в чужом теле, но лучше уж я буду жить в родном мире, чем в этом сумасшедшем месте с дикими рабовладельческими нравами.

Из радужных раздумий, которые я, как и прежде, маскировала слезами, мольбой и бурными протестами, меня вывел оборотень.

На полпути ко дворцу он внезапно остановился и свернул с дорожки в кусты, потащив меня следом.

Ошеломленная, я не успела опомниться, как блондин притиснул меня спиной к дереву и, обхватив одной рукой за талию, а другой за шею, впился в губы жадным, властным поцелуем.

Тело оборотня было твердым, как скала. Жаль, литые мышцы, бугрящиеся под кожей, были надежно укрыты тканью рубахи, иначе я непременно оцарапала бы наглеца!

Я укусила его от души, не жалея, горя желанием причинить как можно больше боли. Вложив в это действо весь свой гнев за наглые, мерзкие домогательства. Еще бы головой мотнула, как волчица, раздирающая добычу, если бы не его рука на затылке, что держала очень крепко.

Вкус крови на губах в этот момент был для меня слаще конфеты. Выругавшись, барс отпрянул от меня, не верящим взглядом смотря на окровавленную руку, которой утер добросовестно прокушенную мною губу.

– Ты… – поток брани возобновился, но я лишь расправила плечи и демонстративно облизнулась.

– Попробуй еще – и я откушу от тебя кусок, эрд Солер!

Барс хотел отвесить мне пощечину, но я увернулась, и его ладонь со всей силы впечаталась в ствол дерева рядом со мной, а я сама, оступившись, упала на землю. Только теперь, когда меня осыпало дождем щепок, я поняла, что разозленный оборотень выпустил когти.

Звериная ярость мужчины заставила меня на миг застыть от страха, а затем запустить пальцы поглубже в рыхлую землю клумбы, так кстати оказавшейся рядом. Я зачерпнула горсть земли и, бросив в лицо барса, кинулась наутек, но то ли кошак увернулся, то ли я промазала, пробежала я ровно три шага. Меня поймали за волосы и куда-то потащили.