Повелительница грозы

Кащеев Кирилл

Раньше Ирка бы посмеялась над этим «чуток», но с момента появления в их доме богатырей – а точнее, дядьки Мыколы – сериальным героям пришлось отступить перед обаянием вислоусого богатыря в милицейской фуражке. Впрочем, и телевизор бабка смотрела не одна, а в компании все того же Мыколы.

Вот и теперь дядька обреченно встал – усы, казалось, провисли еще больше – и уныло пробормотал:

– Благодарствую хозяйке цього дома за хлеб, за соль…

– Ой, и за чай, и за сахар, и за майонез… – аж подпрыгнула Дина. – И за хрен…

Сидящие по

обе стороны от нее Еруслан и Федор надули щеки – и прыснули от смеха.

– Я опять что-то не то сказала? – смущаясь и краснея, пролепетала Дина.

– Ты забыла поблагодарить за скатерть, вилки и тарелки, – невозмутимо вмешался Богдан.

– Ой! – Дина смутилась еще больше, наматывая на палец свисающую на глаза прядь. – Извините… Я просто не знала, что так нужно. Конечно, спасибо большое и… – она оглядела стол. – И за чайные ложечки, и за щипчики для сахара тоже…

– Та годи вам вже над дивчиной надсмехаться, – строго сказала бабка. С момента появления богатырей она стала много мягче к жиличке, по-видимому, считая ее чем-то вроде приложения к Еруслану и Федору, а тех – неизбежным дополнением к дядьке Мыколе. – Яринка, хлеб на завтра поставыты не забудь!

Ирка пожала плечами – на такую ораву мужиков проще купить пару нарезных батонов. Но бабка желала предстать во всей «хозяйственной красе», а потому недавно купленная хлебопечка мешала тесто, можно сказать, не покладая винта.

– Диночка, я вас провожу? – склоняясь к ее золотым волосам, предложил Еруслан.

– И я! – ревниво косясь на него, поддержал Федор. – Так безопаснее!

– Но мне… недалеко, – косясь на отлично видную в окно кухни пристройку, смутилась Дина.

– Все равно! – подхватывая ее под руку, проворковал чернявый Змиуланыч. – Мало ли кто решит такую красавицу похитить!

Дина в очередной раз перепугалась – как всегда, когда ее называли красавицей. Но сейчас испуг был очевидно меньше, чем вначале – похоже, она стала привыкать. Поддерживая Дину под локотки с обеих сторон – словно она стеклянная, упадет и рассыплется в мелкие брызги! – богатыри удалились во двор. Богдан шел за ними – и хотя был самым младшим, почему-то казался строгим учителем, который за всеми присматривает.

– А ты, Яринка, чего сидишь, як у гостях? – ловя дядьку Мыколу за локоть так же хищно, как младшие богатыри Дину, спросила бабка. – Давай, поворачивайся швидче, бач, посуды сколько!

Ирка обратила злобный взгляд на единственного, кто остался в кухне, – Вука, чавкающего остатками холодца в большой расписной миске. Брызги хрена и прозрачного мясного желе разлетались по скатерти.

– «Близнецы» еще не вернулись? – подрагивающим от ярости голосом поинтересовалась Ирка.

Вук отправил в пасть выковыренный из холодца здоровенный кусок мяса, крепкими зубами рванул хлеб и спросил:

– Тебе они на фиг, коза?

– А они единственные, кто помогает мне посуду мыть! – с откровенным бешенством в голосе бросила Ирка.

Вук задумчиво дожевал – его раздутые щеки опадали, по мере того как холодец

отправлялся в желудок – с сожалением оглядел пустую миску и поднялся, с неожиданным изяществом вытирая заляпанную физиономию салфеткой.

– Ну тогда… – сказал он, делая шаг к мойке… Ирка затаила дыхание, – тебе придется подождать, пока они заявятся, – закончил Вук, бросая салфетку в мойку, и, заливаясь почти конским ржанием, удалился.

– А чтоб ты подавился! – рявкнула Ирка, швыряя скомканную салфетку ему вслед. Хохот в коридоре сменился сдавленным кашлем – но обратно Вук не вернулся.

Злобно грохоча тарелками – те, что разобьются, хотя бы не придется мыть! – Ирка принялась сваливать посуду в мойку. А она еще радовалась, когда дядька Мыкола «обаял» бабку, надеясь, что та будет слишком занята, чтоб обращать внимание на происходящее в доме. Кто ж знал, что бабка и впрямь займется непрерывной готовкой, для которой то картошку почисть, то лук нарежь, то пенку сними, а к вечеру «ам!» – и все сожрали, начинай сначала! Бабка так раздухарилась, что даже Дину ужинать звала, та сперва отнекивалась, а сегодня пришла. Или богатыри ее затащили. Ирка ничего не имела против Дины за столом, кроме одного – это еще одна тарелка, которую надо мыть! А вот как раз «близнецов», молча, без единого слова, отскребавших пригорелые кастрюли и сковородки, сегодня нет!

– Давай помогу, – раздался тихий голос за спиной.

Ирка замерла, уставившись на бьющую в мойку толстую струю воды. Сперва твои самые близкие друзья становятся друг другу… ну, немножко больше, чем друзьями… А потом появляется девушка – застенчивая красавица с золотыми волосами, – и друзья между собой даже разговаривать не желают! А что делать ей? Ирка понятия не имела, знала только, что хочет одного – расколотить хоть часть сваленной в мойку посуды о Богданову голову! Об его дурацкую, пустую башку!

– Ир, ты что – со мной не разговариваешь? – тихо спросил Богдан.

Ирка не оглянулась, только невольно дернула спиной, лопатками чувствуя устремленный на нее взгляд.

– Я хотел тебе сказать… – начал Богдан. – Дина, она…

Ирка снова дернулась – будто от удара током.

– Ты собираешься обсуждать Дину – со мной? – напряженным тоном спросила она. Желание швырнуть в Богдана чем-нибудь тяжеленьким стало почти непреодолимым.

– А… а с кем мне ее обсуждать? – растерянно спросил Богдан.

– Не знаю, – железным тоном отчеканила Ирка. – Попробуй с Федькой или Ерусланом поговорить – им наверняка интересно будет!

Они, конечно, с Богданом друзья, но она, наверное, никогда не поймет мальчишек! Неужели ему наплевать, что чувствует Танька?

– При чем тут Федька с Ерусланом? – недоумевающее спросил Богдан.

Ирка слышала, как он топчется в дверях.

«Шел бы ты уже отсюда!» – устало подумала она.

– Ладно… Может, потом… – словно поймав ее мысль, пробормотал Богдан. Потоптался еще немного… – Нет, вот кого я никогда не пойму, так это девчонок! – в сердцах выпалил он.