Повенчанный честью (Записки и размышления о генерале А.М. Каледине)
Шрифт:
– Спасибо, отче, – неожиданно для себя, звонко произнёс Алексей Каледин и троекратно перекрестился.
Сразу, после службы в Храме, пошли на кладбище. Все прихожане знали, что полковник не забывал свою жену и всегда, при любой возможности, бывал у неё на могиле.
Долго сидел там, выкуривал свою трубку и что-то шептал про себя, незряче уставившись в красивый гранитный памятник, со скорбящей Матерью Божией.
Дедуня Степан и сегодня всех поразил своей находчивостью и предусмотрительностью.
Только вышли за широко распахнутые ворота церкви, как он тут же вручил отцу и сыну по букету цветов.
Отец пропустил Алексея вперёд и тот, опустившись на колено, возложил цветы к памятнику.
– Мама, мамочка, всегда помню тебя. И мне всегда так тебя не хватает.
Следом за ним – и старший Каледин, склонившись, дотронулся земли в изголовье обрамлённой гранитом могилки и положил свой букет, рядом с сыновним.
– Видишь, мать, какой сын у нас вырос. Как бы ты радовалась ему, его успехам, – и он поспешно полез в карман за носовым платком и долго держал его у заслезившихся глаз.
Дни отпуска летели быстро. Алексей побыл с отцом и на рыбалке, и на охоте. И съездили в Старочеркасскую, к старинному приятелю отца.
А за день до отъезда Алексея в училище, отец собрал в усадьбе всех своих старинных друзей-товарищей.
Дом был полон гостей. Дуняшка и ещё три казачки, нанятые для приготовления угощения, сбивались с ног, обслуживая прибывших приятелей полковника.
Был здесь и наказной атаман Всевеликого Войска Донского, старинный друг Каледина-старшего, и архиепископ, которого почтительно сопровождал настоятель местного Храма отец Кирилл, много офицеров и ветеранов всех войн, которые с большим уважением, почтительно относились к Каледину, уважая его прямоту, искренность и готовность к помощи и поддержке товарищей.
За столом, когда гомон стих, Каледин-старший обратился к присутствующим, кратко сообщил обстоятельства внеочередного отпуска своего сына, не преминул похвастать богатой шашкой, которую ему преподнёс Великий князь, через сына.
И предложил тост за величие и славу Отечества, за верных её сынов. И при этом красноречиво обвёл рукой, с бокалом, всех присутствующих.
Где-то после третьей чары, наказной атаман обратился к хозяину дома:
– Хотелось бы, Максим Григорьевич, послушать старшего урядника. Пусть обскажет нам о конференции, о которой столько пишет военная печать.
И он положил, при этих словах, на стол газету «Русский инвалид» и журнал «Военный вестник», где были обширные материалы о конференции, в том числе – фотография и выступление молодого Каледина.
– Но это – газета, – и он, важно разгладив усы, продолжил, – а нам бы, желательно, из первых уст услышать от её участника, обо всех деталях, о том, что говорил Великий князь.
– А то мы тут, на Южных рубежах Отечества, – и он капризно и чванливо выкривил губы в ехидной усмешке, – может что-то не знаем и отстали от развития военной мысли? К чему готовиться-то призывает Великий князь? И где новый супостат зашевелился? Когда команду «На конь!» подавать казакам? А может и самого Государя установки какие были, – и он всем телом повернулся к Алексею, выразив готовность слушать его сообщение.
И Алексей, чётко и детально, ободряемый участливым взглядом отца, доложил присутствующим основные положения вступительного слова Великого князя, изложил своё видение развития военного дела, чем вверг гостей полковника
Наказной атаман поднял бокал и обратился к отцу Алексея:
– Порадовал, порадовал, Максим Григорьевич. Достойную смену нам вырастил. Твёрдо убеждён, что далеко пойдёт отпрыск. Дай-то Бог, – и он, повернувшись к Алексею, одобрительно ему подмигнул и тут же выпил весь бокал до дна за молодого юнкера.
И тот тут же, с волнением в голосе, ответил:
– Благодарю Вас, Ваше Превосходительство. Я постараюсь не посрамить чести и славы рода, родной земли и заветов отцов казачества.
Долго, затем, говорили на Дону о молодом Каледине, предрекая ему славный путь в рядах русского воинства.
Последний день отпуска Алексей, ни на миг, не отлучался из отчего дома.
Отец, как о давно решённом, сообщил сыну о своём завещании, где всё, чем он владел, отписывал сыну.
– Папа, родной мой, живи долго, – и он прильнул губами к отцовской руке, – но ты же знаешь, что у меня впереди – служба, и хутором заниматься, как ты, я просто не смогу.
– А вот сохранить его навсегда – мы должны. Такую красоту, содеянную твоими руками.
Отец удовлетворённо хмыкнул и любовно посмотрел на сына.
Иного ответа от него он и не ждал. Поэтому и оговорил в своём завещании пожизненное проживание на хуторе и соответствующие полномочия семьи Дуняшки. Её муж был тихим, молчаливым, но работящим и умелым казаком. На такого можно было всецело положиться.
Сходил, напоследок, с отцом на могилу матери, с доброй улыбкой, не переча, принимал все дары Дуняшки, которая его собирала, словно на всю жизнь, в далёкий путь-дорогу: и пироги всевозможные, и сушёные, так любимые Алексеем абрикосы, и гусь с яблоками, домашние колбасы, копчёности – всё припасла заботливая женщина, которая относилась к Алексею, как мать – заботливо и с большой любовью.
А он и не думал отказываться от домашних гостинцев, так как знал, как им будут рады его товарищи.
Тепло и сердечно простившись с отцом, всеми домочадцами, выехали из усадьбы рано утром, опять же – с дедуней Степаном.
– Когда же ждать теперь тебя, сынок, – спросил тот сразу за околицей хутора.
– Уже скоро, дедуня. Скоро выпуск из училища, а там – и служба. Не знаю, где и придётся служить Отечеству. Очень хотелось бы и мир посмотреть, но и от родных мест, надолго, отрываться не хочется.
Завершал обучение в училище он легко, со славой и почётом. Везде и все только и говорили, что о его выступлении на военно-научной конференции. Значение выступления питомца прославленного училища было столь велико, что волей Великого князя были внесены даже соответствующие изменения в программы обучения выпускного курса и преподаватели, их инициативная часть, стремились вооружить выпускников теми знаниями, которые завтра им понадобятся в войсках.
В значительной мере этому способствовал Великий князь, который издал специальный приказ по итогам конференции и обязал подведомственные ему военные учебные заведения радикально перестроить программы обучения, чтобы они соответствовали требованиям завтрашнего дня и тем угрозам, которые возникали для России в связи с бурным развитием техники, новых систем вооружений, стратегии и тактики применения войск и ведения боевых действий.