Повенчанный честью (Записки и размышления о генерале А.М. Каледине)
Шрифт:
С его появлением в России устанавливалась диктатура беззакония, богоборчества, уничтожения русской культуры.
Не Россия низвергла своего Государя, нет, его устранила жалкая власть властной верхушки, масоны, объединившие самые активные и напористые слои иудейства, в первую очередь.
Россия – если мы не образумимся и не сможем противостоять наступлению сионистов, падёт первой.
Но даже она – не единственная цель масонов. Будут уничтожены все консервативные монархии Европы, на их месте будут построены новые государства масонской ориентации,
Вот что надо видеть за низложением монаршей власти в России, упразднением самодержавия.
Так называемая февральская революция предоставила масонским кругам, еврейству неограниченные возможности по достижению своих целей.
И они их достигнут, только разбив и уничтожив Россию, получив доступ к неограниченному разграблению богатейших окраин России.
Поэтому – если мы, твёрдой рукой, не сможем вернуть традиционное положение наций и народностей в России, к его докризисному состоянию, – одно это взорвёт наше государство на лоскутные обломки, вернёт его в эпоху феодальной раздробленности и ограниченности.
Вот и подумайте, мои боевые друзья, какие угрозы возникли перед нашим благословенным Отечеством. Я их обрисовал далеко не в полной мере. Их существует гораздо больше, и они намного страшнее для существования российской государственности.
И вопрос сегодня стоит однозначно – или мы справимся с этими проблемами, или Россия прекратит своё существование, как Великое, Единое и Неделимое государство.
Россия может быть только Великой Империей или её не будет более никогда. Ни в каких иных границах, с утратой своих избыточных территорий, как говорят сегодня пришедшие к власти либералы, она существовать не сможет…
Не всё, конечно, поняли нижние чины из речи командующего.
Но их лица посуровели, они прекратили даже перешёптываться, так как почуяли в самом тоне командующего реальные угрозы для себя лично, для своих близких.
Посуровели их лица. И они только и ждали, после этого, к чему призовёт их командующий, которому они верили безоглядно и готовы были идти за ним до конца. До ведомой им и такой желанной правды, без которой просто невозможно жить.
Ибо жизнь без смысла, без высшей цели, становится просто бессмысленной.
И человеку легче было умереть, нежели влачить пустое и никчемное существование, не озаряемое смыслом служения Отечеству, родной семье, благословенному народу.
Каледин, видно устал от такой речи, вытер платком лоб и договорил:
– Устранение самодержавия, которое удерживало национальную кичливость и ограниченность, стремление отдельных наций и народов встать над другими, добиться главенства над ними – сегодня дало волю самым дурным и самым страшным проявлениям национализма.
Это разрушит вековые основы существования многонационального государства, даёт волю всему дурному и низменному.
Поэтому повторюсь ещё раз – одна опора и одна
А далее лишь шаг до уничтожения Отечества. Поэтому я призываю всю армию, весь начальствующий состав – блюсти воинский порядок и хранить свою честь.
Командующим у толпы я не буду никогда. Тогда… лучше смерть.
И если Военный Совет мне доверяет, как командующему, я требую неукоснительного выполнения воинского долга, беспрекословного повиновения приказам командиров и начальников.
Упразднение принципа единоначалия, чинопочитания, воинской чести и ответственности за выполнение воинского долга – путь гибельный, путь в никуда. Он погубит Россию.
Тяжело вздохнул и с болью продолжил:
– Большие беды грядут для Отечества. И я это чувствую. Одной нашей славной 8-й армией всю границу не прикроем. И Германию не разгромим.
Верую, что не мы одни думаем о судьбе Отечества. Остались, я думаю, в России люди чести и долга. Только на них и уповаю.
Прошу Вас, мои боевые друзья, голосовать – кто доверяет мне командование армией, на тех началах, о которых я вам сегодня говорил. Или же, в противном случае – прошу освободить от этой тяжёлой ноши.
После минутного затишья, зал зашумел. Раздались выкрики:
– Господа, господа, другого решения и быть не может.
– Даёшь Каледина!
– Братва, за генералом Калединым – хоть на край света!
И когда начальник штаба армии призвал всех к тишине и попросил проголосовать за полное доверие командующему армией генералу Каледину Алексею Максимовичу, лес рук взметнулся вверх.
Ни один участник Военного Совета не остался в стороне и не проголосовал против.
Будённый отличился и здесь.
Поднялся, оправил гимнастёрку и обратился к Каледину:
– Дозвольте, Ваше Высокопревосходительство?
– Прошу Вас, вахмистр…
Будённый громко, на весь зал, заявил:
– Я так скажу Вам, товарищи мои боевые: верного боевого коня, в бою, на недоумка, не меняют. Иначе – смерть. И я от имени казаков, своих боевых товарищев, заявляю: «Любо генералу Каледину! Веди, Алексей Максимович! Все, как один, пойдём за тобой!»
Слова вахмистра утонули в здравицах. При этом, словно очистительная волна, унесла с собой всё наносное, всё мелкое, зряшное, что разделяло людей разного положения, разных чинов и знаний, убеждений и даже вероисповедания.
Все они, пред своим командующим, были едины, единоверны и единодушны.
И – прекрасны! Их одухотворённые лица, улыбки, объятия, не предвещали, и на миг, тех страшных потрясений, которые, уже навсегда, очень скоро разведут участников этого Военного Совета по разным берегам Тихого Дона, и их боевые шашки, которые досель знали только вражью кровь, обагрятся и братской.
Каледин, не стыдясь слёз счастья, с гордостью смотрел на своих соратников.
Выпестованных и взращённых им во славу Отечества.