Повесь луну. История Салли, которая берет судьбу в свои руки
Шрифт:
Jeannette Walls
Hang the Moon: A Novel
Copyright © 2023 by Jeannette Walls
Пролог
Самая быстрая девочка в мире. Вот кто я буду.
Решение было принято этим утром. Лучшего утра и пожелать нельзя – солнечное, но не слишком жаркое, белые облачка в ярко-голубом небе напоминали клецки, птицы взахлеб чирикали друг другу, и маленькие желтые бабочки плясали вокруг. Я уже застегнула свой матросский костюмчик на все пуговки и возилась с пряжками на туфлях, когда открылась дверь. Это был мой папочка. Герцог. Так его все называли.
– У меня для тебя сюрприз, Молокососка, – сказал он. – Подарочек.
– Подарочек? Но у меня же не
– Мне не нужен особый повод, чтобы вручить подарок собственной дочке. Если я говорю, что сегодня день подарков – значит, так оно и есть. И помяни мое слово, девочка, этот подарок изменит твою жизнь.
– Что это?
– Ах ты, маленькая проныра! Хочешь обвести меня вокруг пальца, чтобы я раскололся?
Герцог сделался притворно грозен, чем рассмешил меня.
– Тогда это будет уже не сюрприз, – улыбнулся он. – Он там, в каретном сарае. Идем со мной.
Даже если доживу до ста лет, этот день я никогда не забуду. Герцог взял меня за руку, и мы вдвоем зашагали по коридору – мимо гостиной, где моя мачеха Джейн разыгрывала на пианино гаммы с моим сводным братцем Эдди. Он это самое пианино обожает и даже не взглянул в мою сторону. В кухне я рассказала нашей кухарке Старухе Иде, куда мы идем, а она сказала, что обожает сюрпризы, и легонько дернула меня за косичку, а потом мы вышли на задний двор.
Когда вот-вот случится что-то хорошее, мне всегда хочется бежать вприпрыжку – не понимаю, почему так много людей просто ходят, в то время как могли бы бегать с прискоком, – но этим утром мне невыносимо было даже думать о том, чтобы выпустить руку Герцога, так что для разнообразия я впервые в жизни вела себя примерно – как мне всегда велит вести себя Джейн.
Мы с Герцогом миновали каменную стену, которую вместе построили для Джейн перед тем, как родился Эдди: она низенькая, как скамья, чтобы на ней можно было сидеть, и достаточно широкая, чтобы я могла разбегаться по ее верху, а потом прыгать в воздух так высоко, как только получится. За стеной растут розовые, и красные, и белые пионы Джейн, похожие на большие шарики мороженого. Рвать их можно только ей.
Мы зашагали вперед по длинной подъездной аллее, под высоченными тополями, минуя курятник, ледник, коптильню и холодную будку-кладовку над ручьем; все они беленые, с зелеными жестяными крышами, как и Большой Дом, и все стоят пустые, потому что мы теперь покупаем мясо и яйца в городе, и мороженщик привозит ледяные блоки для ледника в кухне. И все же бегать и копаться в них – одно удовольствие. Эдди всего три годика, он на пять лет младше меня, но как только он достаточно подрастет, чтобы с ним можно было играть по-настоящему, из этих построек выйдут отличные крепости для игры в ковбоев и индейцев.
Когда мы проходили мимо конюшни, я от души помахала упряжным лошадям, щипавшим траву и гонявшим хвостами мух. Они растолстели, потому что теперь, когда Герцог купил себе «Форд», первый автомобиль во всем округе Клэйборн, мы не больно-то часто их запрягаем. Мне их немножко жаль, но Герцог говорит, что вскорости лошадей будут держать разве что ковбои, охотники на лис да цирковые наездники.
Каретный сарай на вершине холма – тоже бело-зеленый, и к тому времени, как мы туда добрались, меня уже разрывало от желания узнать, каков он, мой сюрприз. Герцог взялся за дверные ручки и скомандовал:
– Закрывай глаза, Молокососка.
И я закрыла. И услышала тот басовитый, рокочущий звук, который издают большие двойные двери, когда разъезжаются в стороны.
– Теперь открывай, – сказал он.
И я открыла.
Тогда-то я впервые увидела ее. Тележку. Стоявшую там как ни в чем не бывало между «Фордом» и каретой, самую что ни на есть всамделишную управляемую
– Это мне?!
– Держу пари, так и есть! Увидел ее в каталоге и тут же сказал себе: «То, что надо для моей дочки Салли!»
Я взглянула на Герцога. Он смотрел на тележку «Дерзание», и глаза его улыбались.
– Нравится?
Обычно мне столько всего хочется сказать, что никто не может заставить меня умолкнуть, но в тот момент я была слишком счастлива, чтобы выдавить хоть словечко, поэтому просто кивнула, а потом еще кивнула и еще – и так раз двадцать.
– У меня самого была такая тележка, когда я был в твоем возрасте. Меня из нее вытащить было невозможно. Ну как, прокатимся на пробу?
– Я и ты?
Старуха Ида все время ворчит, будто я думаю, что это Герцог повесил в небе луну и рассыпал звезды. Может, и думаю. В тот момент – уж точно.
Герцог выкатил тележку на аллею и присел возле нее на корточки. Я так же присела рядом с ним, и он стал показывать мне, как править с помощью рукояти, как тормозной рычаг на левой стороне останавливает задние колеса, а не передние.
– Кстати, как думаешь почему? – спросил он.
Я подергала рукоять взад-вперед, понаблюдала, как шевелятся передние колеса.
– Потому что передние поворачиваются из стороны в сторону?
– Верно. Задние колеса неподвижны. Смекаешь, Молокососка. Идем!
Он отвел тележку к верхней точке аллеи и поставил на тормоз. Герцог – он большой, даже для взрослого мужчины, но в тележку сел. Я забралась туда же, села между его ног и прислонилась спиной к широкой груди. От него хорошо пахло, вроде как сигарами и той жидкостью, которой ему обрызгивают лицо в парикмахерской Клайда, после того как подровняют бороду. Было ужасно тесно – ноги Герцога по обе стороны от меня, его колени у моих плеч, точно большие темные крылья, – но ощущение было приятное – такое, будто я могу делать что угодно, будто не может случиться ничего плохого, ничто не может мне навредить. Он положил мою руку на рулевую рукоять, а левую – на тормозной рычаг.
Мы вместе отпустили тормоз.
И тронулись с места, катясь вниз по аллее, поначалу медленно, подскакивая на гравии, потом стали набирать скорость, быстрее, быстрее, и пронеслись прямо мимо лошадей, и я подалась вперед, глядя вниз с холма, и высокие тополя надвигались прямо на нас, и руки Герцога обнимали мои плечи, пока мы оба правили тележкой, и его щека, прижатая к моей, его борода, щекочущая мою шею, его голос в моем ухе…
– Спокойно, девочка. Во-от так… Спокойно.
Мы прогрохотали по извилине у самого большого тополя, вписываясь в поворот, потом выровняли рулевую рукоять и доехали до ровной части аллеи у Большого Дома. Джейн стояла во дворе, усадив Эдди себе на бедро и наблюдая за нами, и мы помахали ей, но очень торопливо: нам нужны были руки, чтобы править, потому что под Большим Домом аллея снова ныряет вниз под уклон, опять под деревья, так что мы набирали скорость, под нами хрустел гравий, ветер бил мне в лицо, свистел в волосах, и мои косички приплясывали. Мы добрались до маленького каменного мостика у подножия холма, что перекинут через Кривой ручей. Прямо рядом с ним растет старая плакучая ива, и мы налетели на большой ухаб в том месте, где под грунтом аллеи змеится здоровенный корень. От этого наши колеса дернулись, и нас подбросило, но мы выровнялись, и не успела я опомниться, как мы уже пронеслись через мостик к каменным колоннам у самого начала аллеи, и тут Герцог прогремел мне в ухо: