Повешенный. Том II
Шрифт:
— Ну, здравствуйте, Константин! Давно не виделись с вами!
Ох, ты ж… архимандрит Нектарий пожаловал, собственной персоной! Вошел в горницу, широко улыбаясь, поискал глазами образа в красном углу. Не найдя, покачал укоризненно головой, но все равно перекрестился.
— Добрый вечер, отец Нектарий! — вышел я из-за стола и уважительно склонил голову.
— Павел… — начал было «дед», но тут же исправился — Константин, ты, наверное, не помнишь, но к архимандриту Нектарию нужно обращаться: Ваше Высокопреподобие и приложиться к руке не мешало бы, попросив благословения.
— Да, полно вам, Александр Иванович — махнул рукой настоятель — чай не на
— Вроде бы да. Вот только видите — показал ему на свои волосы — поседел, как старик.
— Прискорбно, конечно, но гораздо важнее, что дар ваш не уничтожен. Он ведь цел?
Вместо ответа я легко призвал родар и быстро переместился в другую часть горницы. Гости еще смотрели в ту точку, где я был секунду назад, но от меня там и след простыл.
— Прекрасно… — задумчиво проговорил Нектарий — прекрасно… Не хотите исповедаться, Константин, раз уж мы с вами встретились?
Это он так намекает на приватный разговор, хочет о чем-то расспросить? Ну, почему нет, у меня к нему тоже очень важные вопросы имеются.
— С большим удовольствием. В моей комнате вам будет удобно?
— Вполне, сын мой. В исповеди важно не место, а ваша готовность к покаянию. Ведите. А Александр Иванович чаю выпьет, пока нас ждет.
…Стоило нам переступить порог моей комнаты и прикрыть за собой дверь, как Нектарий тут же стал серьезным и продолжил говорить со мной безо всех этих своих церковных штучек.
— Как удачно с вашим новым именем получилось, даже привыкать к нему не придется.
— И не говорите! Сам посмеялся над таким удивительным совпадением.
— Ладно, Костя, расскажите, что там у вас с проклятьем случилось, и поподробнее, если можно. Александр Иванович уже поведал мне то, что от вас услышал, но подозреваю, что это далеко не все?
Пришлось рассказывать. И подробно. Нектарий ведь один из немногих, кто в курсе моего настоящего происхождения. И подозреваю, что архимандрит играет далеко не последнюю роль в намечающейся заварушке. Володара больше нет, на кого мне теперь положиться? А так хоть какая-то защита будет со стороны церкви. Но секрет Алексея Петровича я, конечно, Нектарию не раскрыл. Как и велел Алексей Петрович, свалил все на алтарь и вмешательство языческих богов. Ну, и на расторопность Василисы с Истиславом.
— Костя, ваша седина появилась после общения с древними богами на алтаре в капище? — догадался священник — Вы что-то у них попросили, и это часть вашей платы? Скажите, если это не тайна.
— Нет, не тайна. Все равно вы скоро узнаете. Я просил их перенести сюда мою семью — жену и двух дочерей.
— И…?
— Боги обещали.
Священник нахмурился и неодобрительно покачал головой
— Даже не хочу знать, как они это сделают, и что вы им пообещали взамен. Цена за такой перенос должна быть очень велика.
— Я готов ее заплатить. Да, цена велика, но приемлема — мне не придется поступиться своей совестью. Большего, простите, сказать не могу. Я и рад был бы обратиться за помощью к вам в монастырь, но ведь вы не смогли бы мне в этом помочь?
— Нет, такое точно не в наших силах. Господь этого не позволит. Но знаете, хоть я и не одобряю вашего поступка, как православный священник, все же не могу его осуждать, как человек. Мне понятны ваши мотивы.
— Надеюсь, вы поймете меня еще лучше, когда познакомитесь с моей семьей. Поверьте, ради них стоило так рискнуть.
— Хорошо, оставим это… — вздохнул Нектарий —
— Худой, высокий… был в какой-то темной хламиде с капюшоном. Но самое страшное в нем глаза — они не просто выцветшие от возраста, а какие-то… белесые, как бельма.
— Амвросий не такой уж и старый, он ненамного старше меня.
— Вы знакомы с ним?! — поразился я
— Учились когда-то вместе в духовной семинарии. Только я принял монашеский постриг, а он выбрал службу в инквизиции. Сначала истово преследовал колдунов и ведьм, а потом вдруг отошел от церковного сыска. Увлекся какими-то странными опытами с небесными камнями, занялся исследованием дара. Его белесые глаза — это результат неудачных опытов с черными проклятиями. Всем говорил, что ищет противоядие против них, а сам оказывается… Ходили смутные слухи, что Амвросий всецело посвятил себя алхимии, но, как видите, все оказалось гораздо хуже.
— Чем это грозит — он может наложить на нас повторно проклятие?
— … Не думаю. Не так уж это легко, насколько я знаю. Для этого ему снова нужно забрать часть вашего дара, но вы же вряд ли теперь дадитесь в руки инквизиторам? А прежние черные звезды вроде бы должны были рассыпаться после ритуала.
— Чем новое проклятие, лучше уж сразу умереть! И забрать с собой жизни нескольких инквизиторов если они ко мне сунутся. Но как вообще Синод допускает такое — колдун в инквизиции?
— А что такое Святейший Правительствующий Синод? Это всего лишь коллегия духовных лиц, которые назначаются и всецело подчиняются светской власти — императору. Знаете, как нынешний Первенствующий член — митрополит Серафим — назвал Синод? «Сие иго египетское»! Сам он даже не Патриарх. Но ведь если нет Патриарха, то нет и законного единоначалия в Церкви, она обезглавлена и оттого имеет мало голоса. По факту Синод так и остался министерством духовных дел, как его не переименовывай. Когда-то обер — прокурор был просто наблюдателем в коллегии, а потом превратился в надзирателя над Церковью — стал оком государевым. Сам князь Мещерский, может, и неплохой человек — он из нашего Северного клана — но страшно представить, что нас ждет при императоре Николае. Наверное, маршировать строем начнем, задрав сутаны!
— И при Алексее Петровиче вы первым долгом соберете Поместный собор, чтобы избрать Патриарха? — догадался я.
— Конечно. И это даже не обсуждается, потому что Патриарх Православной Церкви — единственный, кто может отменить клятву Патриархов кланов нынешнему российскому царю.
О, как… А я все голову ломал, можно ли это сделать? Получается, очень даже можно.
— Костя, а у вас был Патриарх?
— Был. Но у нас Церковь законом отделена от государства и не вмешивается, например, в то же образование. А вы, простите уж за прямоту, обучаете детей закону божьему, но не хотите учить грамоте. И при этом еще оправдываете крепостничество.
— Но как же народу без веры в Бога жить? Для многих это единственное утешение.
— А как жить рабом? Как без грамоты жить? Вы предлагаете неграмотным людям слепо верить в то, что говорит им священник, зачастую сам полуграмотный? Ну, вот посмотрите, чем это закончилось в Европе — атеизмом. Хотите также?
Я махнул рукой, прекращая пустые споры. На такие темы нужно говорить серьезно, а не на бегу. И кажется, Нектарий пришел к таким же выводам.
— Костя, я надеюсь, что у нас с вами будет еще возможность поговорить о вашей Церкви обстоятельно. Очень хотелось бы избежать чужих ошибок.