Повесть и рассказы
Шрифт:
— Черт, черт, поиграй и обратно отдай! — тихо сказала я. Говорить неизвестно с кем было страшновато. Голос мой прозвучал незнакомо, как будто со стороны. Чемоданчика все равно нигде не было.
Я еще долго искала его, присаживаясь и поднимаясь. Нет, не найти мне его больше никогда!
В отчаянии я упала на землю… И сквозь кусты неожиданно увидела свою аптечку. Она спокойно стояла на месте, не шевелясь и не подавая голоса. Она, наверное, хихикала и пряталась за куст каждый раз, когда я проходила мимо.
Я
Издали показались пестрые стволы берез, редкий осинник, и вскоре я вошла в сырой лесок, где пахло мокрыми листьями, грибами и откуда-то тянуло холодком.
Продираясь сквозь орешник, я спускалась и спускалась куда-то, прижимая к себе аптечку. Наконец я увидела небольшое озеро — как бы брошенный на траву голубой платок.
Скользкие плоские подошвы моих сандалий неудержимо везли меня к воде по травянистому склону. Наконец я съехала и села на берегу возле куста.
Вокруг меня на разные голоса гомонили птицы. На озере плавали холодные белые кувшинки среди плоских блестящих листьев. Я отвернулась, чтобы не броситься за ними в воду, и увидела в кусте, у самого лица, пухлое гнездо. Четыре маленькие желтые головки торчали из гнезда. Они вертелись на тоненьких, общипанных шейках и орали, разевая жадные клювы. В разинутых клювах болтались бледные язычки. Черные глазки, бессмысленные, как ягоды бузины, уставились на меня.
«Ни за что не дотронусь до них! Ни за что не выну ни одного птенчика, такого хорошенького. Только на одну секунду. Ни за что не посмотрю, какие у него там скорлупки и как они раскрашены. Может, они голубые в крапинку или рябые, как в веснушках? Только протянуть руку, и взять этого смешного оралу, и сразу же положить обратно… Что ему сделается? Только одного, только на минутку».
И вдруг маленькая взъерошенная птичка пронеслась мимо моего лица и села на ветку. Она трепыхалась и дрожала на тонких ножках, пронзительно взвизгивая звуком, похожим на скрип ржавых петель.
«Это их мама, — подумала я, — она боится меня. Еще бы, я такая растрепанная и исцарапанная. Она меня боится. Не буду трогать никого. Буду думать, куда идти».
Я пошла вдоль берега по мелкой илистой воде, держа в руках чемоданчик и сандалии.
Только я задумала выкупаться, как наверху, в лесу, послышался треск ветвей, топот и мычание. Сквозь деревья шли красные коровы. Они шли по крутому склону вниз головой, раскачивая тяжелые животы, опустив рога и глядя исподлобья. Крепкие красные хвосты летели над их спинами.
Я еле успела влезть в первый попавшийся куст.
Стадо прошло мимо, и коровы стали шумно пить, втягивая воду и отфыркиваясь…
За ними из лесу выбежал мальчишка в обтрепанных
— Ты что тут делаешь? — сразу спросил он.
— Коров боюсь.
— Это я вижу. А зачем пришла сюда?
— Я дорогу ищу.
— А на што тебе дорога?
— До озера Белого дойти.
— Тю-ю-ю! Да туда еще верст семь. И на ту сторону надо перебираться.
— А как же я…
— А уже это я не знаю. А зачем тебе на то озеро?
— Я аптечку несу. Туда пионеры в поход ушли, а аптечку забыли.
— Вон чего!
— Я бы переплыла — здесь не широко, но из-за чемоданчика…
— Пойдем, я тебя на лодке перевезу. Ленькя-я-я! — крикнул он.
— Чего-о-о? — ответил кто-то сверху.
— Я на ту сторону. Сейчас назад буду. Ты давай сюда спущайся. Пошли! — сказал он мне.
В камышах была спрятана небольшая лодочка. В ней пастух перевез меня на ту сторону озера.
— Пойдешь все прямо, через лес, тута рядом тропочку увидишь, по ней и иди. Мимо Тимофея пройдешь, спросишь, как дале идти. А то я тебе руками-то намахаю, а ногами не разберешься.
— Это кто — Тимофей?
— Дед один! — мальчишка уже оттолкнул лодку и стал размахивать веслом.
— Спасибо тебе!
— Ничего-о-о-о! — крикнул он в ответ.
Опять побежала передо мной тропинка по редкому солнечному лесу. Она шла между папоротников, огибала пни и холмики, покрытые темно-зелеными клеенчатыми листьями и бледными, незрелыми ягодами брусники.
Когда я уже хотела присесть и отдохнуть на одном из холмиков, между деревьями замелькала изгородь из редких некрашеных досок. Тропинка привела меня к калитке. Я вошла и оказалась на небольшом участке с бревенчатой избой, яблоневым садом и кустами черной смородины.
За избой оказался пчельник. Вдруг из-за кустов выбежал старик с развевающейся седой бородой. Он бежал не по дорожке, а прямо по кустам, глядя вверх, держа в одной руке ведро с водой, а в другой веник. Он мочил веник и брызгал им над собой, крича и причитая.
Я вгляделась и увидела над его головой темное прозрачное облачко. Оно золотилось и поблескивало на солнце, то поднимаясь, то опускаясь, и наконец село на нижнюю ветку рябины.
— Эй! — крикнул старик. — Неси скорей сито и метелку! На крыльце они!
Я побежала к крыльцу и принесла старику сито, в котором лежала небольшая метелочка.
— Куда вы расползлись все, что и не дозовешься?!
Не глядя на меня, он схватил сито и побежал к рябине.
И тут я увидела, что на ветке висит не облачко, а рой пчел. Они держались друг за друга и образовали огромную гущу. Старик стал потихоньку стряхивать пчел метелочкой в сито. Потом открыл один из ульев и высыпал в него пчел, как песок.