Повесть из собственной жизни. Дневник. Том 1
Шрифт:
30 декабря 1924. Вторник
Сегодня годовщина того дня, когда все «началось». Мне хочется сказать словами Ахматовой:
«Я этот день люблю и праздную».И в самом деле, я его люблю. Только с этого дня началось и другое: разлад в семье. Сегодня мы опять поссорились с Мамочкой, конечно, из-за пустяка, и опять я почувствовала, что становлюсь все дальше, все больше и больше чужой. Вася тут был ни при чем, а только толчком. Ну да это все равно. Итак, я этот день все еще люблю и по-своему праздную.
Написала сегодня одно глупейшее стихотворение и его вариант, из «нецензурных». Если бы они были настоящие, т. е. искренние, я бы написала их просто в дневнике, а так как они уж слишком вымышлены, то я долго не знала,
(Вариант)
Бери меня. Целуй. Замучай. Истомой пряной напои. Ты не забыл тот странный случай И слёзы тихие мои? Хочу греха. Тебя хочу я, Ведь в жизни скучно и темно. Душа в тоске и поцелуях Уж явно просится на дно. Люби меня. Дай муки грешной. Любовь — жестокая борьба. И вот опять скользит насмешка На плотно сдавленных губах. Зачем? Неужто терпкой мукой Ты снова напоишь меня, Что вечно помнила в разлуке Неяркий свет седого дня.1 января 1925. (Четверг. — И.Н.)
Встречали Новый Год втроем и, кажется, одни во всем Сфаяте. У нас на этот раз был не традиционный глинтвейн, а бутылка шампанского, и не сосиски, а свиные котлеты. Еле дотянули до двенадцати и скисли. Я хоть никогда не ложусь раньше, а тут, как назло, спать захотелось. Чокнулись, расцеловались, и почему-то сделалось страшно грустно. Невозможно грустно! Сегодня никакого праздничного настроения, хотя и говорю, что самый большой праздник в году — это Новый Год и день рожденья. Весь день проболталась без дела, и так и не собралась написать письмо Миме.
Папа-Коля хандрит. Новиков сегодня показал ему новый подбородник на скрипку, и он совсем расстроился, уж очень хочется ему купить скрипку. Я всячески уговариваю его съездить в Тунис и купить, Мамочка тоже, хотя, по-моему, она не совсем этому сочувствует. А я бы, кажется, не знаю от чего отказалась, только бы у Папы-Коли была скрипка. А он страшно хандрит. Пишет дневник, как сам говорит — «все о смерти», и только настраивает себя на такой лад. Ужасно мне жалко его. Ему страшнее думать о будущем, чем мне.
А пока я о будущем не думаю. Что будет, то — будет!
4 января 1925. Воскресенье
Поэтические ранги
1) Талантливый ребенок. Ребенок, который пишет стишки. Число таких поэтов бесконечно.
х = n.
2) Подающий надежды. Юноша, кое-кому читающий свои стихи.
х = n = а.
3) Начинающий поэт. Тот, чьи стихи появляются в журналах. х = n — (а + b) = n — а — b.
4) Молодой поэт. Тот, кто выпустит первую книгу стихов.
х = n — (а + 2b) = n — а — 2b.
5) Поэт. Издавший вторую книгу стихов.
х = n — (а + 2b + с) = n — а — 2b — с.
Генералитет
1) Известный поэт.Чин
у = n — (а + 2b + с).
2) Большой поэт.Чин дается часто после смерти. Достигается обилием критических статей и лекций.
у = n — 3 (а + 2b + с).
3) Мировой поэт.Чин дается не ранее пятидесяти лет со дня смерти. Достигается толстыми фолиантами, переводами на иностранные языки и т. д.
1 < у < 10.
5 января 1925. Понедельник
В прошлую почту получила письмо от тети Нины, от Нины и Игоря. Такие хорошие, хорошие письма! Два дня отвечала. Нина выходит замуж за какого-то датчанина, как-то странно, не могу себе представить ее женщиной, женой. Не могу представить. Очень милое письмо от Игоря. Да все хорошие!
12 января 1925. Понедельник
Опять долго не писала. Постараюсь хоть приблизительно перебрать все то, что произошло за это время.
Рождество. В сочельник суета, суматоха, все злые, а я больше всех. Для чего-то затеяна генеральная уборка, а у меня насморк, вечером петь надо и т. д. Кое-как этот несчастный день дотянулся до вечера. В 5 часов всенощная, потом получили на камбузе «харч» и начали украшать ёлочку. У нас была маленькая, но очень изящная ёлочка на столе. Пришел Дима Николаев, показывал свои фотографии, потом зажгли ёлочку. Делать было нечего, сидели и ели апельсины. Когда свечки догорели, зажгли опять лампы и настроение опять стало самым ультрабудничным. На первый день — еще хуже. Делать нечего, тоска тёмная, если бы у меня не было насморка, то с удовольствием бы начала стирку. Ужасно скучно прошел этот день. К Насоновым приехали гардемарины. У них хоть чего-то ждали, хоть этот приезд выделил 7-е января из числа других дней. Не знаю, завидую я им или нет? Я бы хотела, чтобы к нам приехали наши близкие, письма из Иркутска далеко перенесли мое воображение. Словно из какого-то далёкого странствия я опять вернулась домой.
В пятницу получили очень большую почту. Первое, за что я схватилась, это был журнал «Студенческие годы». Стихи напечатаны [348] хорошо, красиво, опечаток нет, и не так-то уж они плохи по сравнению с другими.
348
Студенческие годы, 1924, № 6 (17), с. 14–15. Опубликованы стихи: Вечер, Терцины, Бедуинка и др.