Повесть о чекисте
Шрифт:
— Известно, господин адмирал!
— Почему же вы приказали демонтировать расточный станок?
— Инструкция, господин адмирал...
— Идите вы с вашей инструкцией... — Цииб притянул его к себе за борт мундира и тихо закончил фразу. Адрес был понятен.
Румынский майор побледнел и качнулся назад, наступив на ногу Гофмайеру. Оберфюрер выругался и толкнул офицера в спину.
— Можете идти! — отпустил его адмирал.
В это время общее внимание привлек к себе Олег Загоруйченко. В элегантном халате, наброшенном на плечи, он нырнул под канат и оказался
Немцы встретили боксера аплодисментами.
На противоположном углу ринга появился боксер Раткевич. Он казался выше своего партнера и шире в плечах.
Николай проследил за румынским майором, который спустился вниз и прошел за кулисы цирка.
В качестве арбитра на ринге выступал чемпион Одессы, президент клуба «Атлетика».
Загоруйченко сбросил халат на руки своего тренера. Он был в темно-синих трусах с белым пояском и изображением украинского трезубца. Самоуверенный, спокойный, боксер смотрел исподлобья на своего партнера, как мясник на быка. В фигуре Раткевича, в выражении его лица было действительно что-то грубое, скотское...
Арбитр объявил все спортивные титулы Загоруйченко, скромно представил Раткевича, его клуб и тренера.
Бой начался.
Раткевич был малоподвижен, но руки его таили в себе большую самобытную силу, он это знал и рассчитывал покончить с партнером одним решительным ударом.
Загоруйченко, словно совершая разминку, был подвижен, легкими и быстрыми ударами дразнил Раткевича, вызывая его на более решительные действия.
Раткевич нанес прямой удар, но Загоруйченко легко ушел назад, так же быстро перешел в наступление и ответил левой, точным и сильным ударом. Партнер с каким-то недоумением на лице коснулся спиной каната и потерял боевую стойку, чем воспользовался Загоруйченко и нанес серию быстрых ударов, встреченных общими криками и возгласами одобрения.
Кончился первый раунд.
Тяжело дыша, Раткевич упал на табурет и, скосив глаза, слушал наставления тренера.
Загоруйченко, держась за канат, принимал картинные позы, играл мускулами, обменивался взглядами и улыбками с публикой.
— Кстати, господин майор, как можно расшифровать «Зет-1»? — спросил баурата Гефт.
— Специальное соединение для захвата средств производства, культурных и художественных ценностей на оккупированной территории, — охотно ответил Загнер. — Организация по типу наших частей Риббентропа или батальона особого назначения войск СС доктора Нормана Ферснера. В соединение «Зет-1» входит саперная рота, шоферская, группы автогенщиков и специалисты по художественным ценностям.
Прозвучал гонг, и начался второй раунд.
Раткевич ушел в глухую защиту. Тяжело ступая по рингу, он ждал своего времени, но время работало против него. Легко, словно играя, Загоруйченко тревожил Раткевича частыми и довольно сильными ударами.
Зрители откровенно потешались над Раткевичем:
— Мясник!.. Увалень!.. Тумба!..
— Это тебе не тушу разделывать!
— Чемпион с Привоза!
И нервы Раткевича не выдержали: слепой от ярости, он пошел на соперника, нанес сокрушительный удар, увы, попавший в подставленную перчатку,
В перерыве между вторым и третьим раундом Раткевич с трудом восстанавливает дыхание. Он набирает воду, чтобы ополоснуть рот, и зрители слышат, как его зубы стучат о кружку. Тренер вытирает его, обмахивает полотенцем, шепчет ему на ухо.
Загоруйченко, опираясь о канат, сидит на табурете. Дыхание его ровное, спокойное. Он улыбается, наблюдая за противником.
— Как жаль, Николя, что нет с нами Берты Шрамм! — обратилась к Гефту Ася Квак. — Бедная, она так любила бокс...
Николай чувствует на себе пристальный взгляд Гофмайера.
«Конечно, — думает он, — начальник гестапо, услышав эту реплику, прежде всего задался мыслью: не я ли автор анонимки, разоблачившей Млановича?»
— Да, жаль, что Берты нет с нами! — собрав все силы, с эдаким светским, вежливым равнодушием отозвался Николай и, встретившись глазами с Гофмайером, пояснил: — Мы говорим, господин оберфюрер, о Берте Шрамм, так загадочно убитой три месяца назад...
— Современная следственная криминалистика не оставляет нам нерешенных загадок, герр Гефт! — медленно сказал Гофмайер, двигая челюстями, словно перекладывая за щекой жвачку.
Удар гонга. Начинается третий раунд.
Загоруйченко уже в самом начале раунда демонстрирует высокий класс бокса. Одна за другой следуют серии ударов. Взбешенный Раткевич, открыв корпус, наносит несколько тяжелых ударов, но они не достигают цели; после неудачного удара левой он на какое-то мгновение теряет равновесие, наклоняется вперед и получает сокрушительный удар в челюсть. Некоторое время он еще на ногах, но уже в состоянии помрачения. Следует сильный, безжалостный удар в солнечное сплетение — и Раткевич грузно, словно мешок с картофелем, падает на ковер...
Арбитр считает время: раз... два... три...
Но Раткевич и после десяти секунд находится в тяжелом беспамятстве, его уносят с ринга.
Зрители устраивают Загоруйченко овацию. Он кланяется, прижимая к груди руку в перчатке, улыбается, принимает большой букет цветов и по частям бросает цветы в публику.
«Как бы не потерять из виду этого майора Думитру Котя, — думает в это время Николай. — Баурат говорил адмиралу о секретной инструкции начальника генштаба Штефеля».
Пользуясь перерывом, Николай отправляется за кулисы цирка. Здесь возле клеток с собачками в обществе довольно пышной румынской дрессировщицы с ярким созвездием родинок на лице майор Котя. Он так напорист, словно артистка — захваченный им трофей, который он собирается вывезти в Констанцу.
— Господин майор, разрешите представиться: инженер Николай Гефт!
Котя протянул ему руку с анемичными тонкими пальцами и вяло ответил на пожатие.
— Я только что был свидетелем этой отвратительной сцены... Примите, господин майор, мое сочувствие! Если я чем-нибудь могу быть полезен...