Повесть о доме Тайра
Шрифт:
Были среди них двое, Моромицу и Нарикагэ, в прошлом вассалы покойного сёнагона Синдзэя [113] . Моромицу был когда-то низшим чиновником у правителя земли Ава, а Нарикагэ, хоть и вырос в столице, происходил из подлого звания. В свое время оба служили рядовыми стражниками в знатных домах, далеко от столицы, но, будучи от природы смышлеными, даром что простолюдины, в конце концов попали на службу во дворец государя Го-Сиракавы: Моромицу — в Правую, а Нарикагэ — в Левую стражу, одновременно удостоившись звания лучников.
113
…в прошлом вассалы покойного Синдзэя — Синдзэй — монашеское имя вельможи Митинори Фудзивары. Убит в 1159 г., в смуту Хэйдзи, одним из главных участников которой он был.
Когда в смутное время Хэйдзи погиб их господин Синдзэй, оба приняли постриг; однако и после принятия духовного звания они по-прежнему оставались на службе, ведая дворцовыми кладовыми. Моромицу стал именоваться в монашестве Сайко, иноком Левой стражи, Нарикагэ — Сайке, иноком Правой стражи.
Сайко был сын Моротака. Этот тоже благодаря покровительству государя был в большой силе, стал чиновником Сыскного ведомства пятого ранга, а затем, в конце 1-го года Ангэн, при раздаче должностей по случаю церемонии Изгнания
114
Церемония Изгнания зла ежегодно отмечалась во дворце в последний день двенадцатой луны для удаления духов зла (яп. «Они-ярай»).
115
…от счастливых времен мудрого Шао-гуна… — Шао-гун — другой младший брат основателя династии Чжоу, У-вана (XI в. до н. э.). Историческая традиция рисует его справедливым судьей, мудро решавшим споры между людьми под сенью дикой яблони (см. также примеч. 72).
Летом 2-го года Ангэн правитель Моротака назначил своим наместником младшего брата Мороцунэ. И вот что случилось вскоре после того, как сей наместник прибыл на землю Кага. Неподалеку от усадьбы наместника, в уединенной горной местности, стоял храм Угава. Как-то раз наместник, проезжая мимо этого храма, увидел, что монахи нагрели воду и совершают омовение, купаясь в бочке; он въехал во двор, всех разогнал и сам залез в бадью для купания, а потом приказал своим подчиненным спешиться и вымыть коней водой, приготовленной для монахов. Монахи, понятное дело, разгневались. «С древних времен ни один правитель не смел и ногой ступить за ограду святого храма! — заявили они. — Соблюдайте обычай прошлого и немедленно покиньте пределы монастыря!» Но наместник Мороцунэ дерзко ответил: «Прежние наместники все были дурни, вот вы и своевольничали. Меня вам не удастся морочить. Я заставлю вас повиноваться закону!»
Не успел он договорить, как монахи напали на его подчиненных, пытаясь выгнать их за ограду, те же со своей стороны рвались во двор храма. Любимому коню Мороцунэ перебили тут ноги. Обе стороны обнажили мечи, стали рубить и стрелять друг в друга, и началась сеча. Наместник, как видно, поняв, что монахов легко и просто не одолеешь, с наступлением ночи убрался прочь. А наутро скликнул всех чинов земельной управы и во главе тысячи всадников нагрянул в Угаву, где сжег дотла все строения, не пощадив ни единой кельи.
Сей монастырь Угава подчинялся главному храму на Белой горе, Хакусан [116] . Кто же отправился в главный храм с жалобой на бесчинство наместника Мороцунэ? То были престарелые монахи Тисяку, Какумё, Ходайбо, Сети, Какуон, Тоса и многие другие.
Услышав такое, поднялись как один все монахи трех храмов и восьми обителей монастыря Хакусан и в сумерки девятого дня седьмой луны того же года силой в две с лишним тысячи человек подступили к усадьбе наместника Мороцунэ. «Солнце уже зашло. Отложим битву до утра!» — решили они и затаились в засаде.
116
Белая гора, Хакусан (иначе Сирояма) — одна из трех «священных» горных вершин Японии (две другие — Фудзи и Татэяма). Здесь издавна селились отшельники, монахи-аскеты. Стала религиозным центром с VIII в.
Дышал прохладой осенний ветер, росой покрылись листва и травы; и молния пронзала тучи, и в блеске молний сверкали стальные украшения шлемов…
Меж тем наместник, учуяв, верно, что ему несдобровать, той же ночью обратился в бегство и отбыл в столицу. Когда на рассвете монахи приблизились к усадьбе и дружно грянул их боевой клич, из усадьбы не донеслось в ответ ни звука. Послали лазутчика на разведку. «Все убежали!» — доложил он. Делать нечего, пришлось монахам ни с чем воротиться домой на Святую гору. В двенадцатый день восьмой луны, в час Коня, в тот самый миг, когда ковчег [117] прибыл к восточному подножью Святой горы, с севера раздался оглушительный удар грома; громовые раскаты с грохотом покатились в направлении столицы. Внезапно повалил снег, и все крутом — и горы, и строения, и вечнозеленые кроны деревьев, — все скрылось под белоснежным покровом.
117
Священный ковчег — Самой большой святыней синтоистского храма считался ковчег, в котором обитает «божественный дух». Ковчег богато украшали позолотой, резьбой и т. п. Монахи нередко использовали эту святыню, внушавшую благоговейный страх, как своеобразное средство давления при предъявлении разного рода требований.
14. Священный обет
Ковчег поместили в храме Мародо [118] . Между божествами храмов на Белой горе, Хакусан [119] , и Мародо связь глубока и тесна, как крепки узы, соединяющие родителей и детей [120] . Чем бы ни окончилось прошение, которое собрались подать монахи, поражением или успехом, оба великих бога несомненно возликовали при неожиданной встрече, и радость эта была превыше счастья рыбака Таро Урасимы, когда, вернувшись из подводного царства Царя-дракона, он повстречал своих правнуков в седьмом колене [121] , превыше радости сына, покинутого отцом еще до рождения [122] , когда спустя много лет он впервые улицезрел Шакья-Муни на священном Орлином пике [123] . Собрались все три тысячи монахов Святой горы Хиэй, рядами, плечом к плечу, стояли жрецы всех семи синтоистских храмов. Словами не описать, как торжественно звучали громогласно распеваемые молитвы, непрерывное чтение сутры!
118
…поместили в храме Мародо… — У подножья горы Хиэй расположены семь синтоистских храмов — Оомия, Ниномия, Маро-одо и др., посвященных различным синтоистским божествам, в том числе богине Солнца — Аматэрасу.
119
…на
120
…узы, соединяющие родителей и детей — В одном из японских мифов рассказано о чудесном рождении богини Солнца Аматэрасу из правого глаза бога Идзанаги. Таким образом, бог Идзанаги является отцом, а богиня Аматэрасу — его дочерью.
121
…повстречал своих правнуков в седьмом колене… — В народной сказке о рыбаке Урасима (правильное наименование — Урасима из Мидзуноэ), записанной во многих древнейших памятниках японской письменности, говорится о том, как рыбак Урасима пробыл три года в гостях у царя подводного мира; когда он вернулся на землю, оказалось, что прошло несколько веков и вместо своих родных он встретил своих потомков в седьмом колене.
122
…превыше радости сына, покинутого отцом еще до рождения… — В одном из эпизодов, рисующих житие будды Шакья-Муни, говорится, что когда Шакья-Муни, в поисках просветления, покинул дом и семью, его супруга Ясодхара (яп. Ясюдара) ждала рождения ребенка. Рахула (яп. Рагора), сын Шакья-Муни, родился и вырос без отца. Став взрослым, он приобщился к буддийскому учению, сделался ревностным буддистом и пришел на Орлиный пик, где будда Шакья-Муни читал проповеди ученикам. Здесь впервые состоялась встреча отца и сына.
123
Орлиный пик (санскр. Гридхракута, яп. Рёдзюсэн) — горная вершина к северо-востоку от столицы древнего индийского царства Магадха в Центральной Индии (современный штат Бихар), где, по преданию, проповедовал Будда.
Вскоре монахи Святой горы подали государю Го-Сиракаве прошение: Моротаку, правителя земли Кага требовали они сослать в дальнюю ссылку, а наместника Мороцунэ — заточить в темницу. Но государь-инок колебался, решения не принимал.
— Не к добру это, не следует медлить! — встревоженно шептались умудренные опытом царедворцы. — С древних времен челобитные монахов Святой горы ставили превыше всех прочих жалоб. Уж на что безупречными вассалами были министр-казначей Тамэфуса [124] или наместник правителя Дадзайфу Суэнака, а пришлось обоим изведать горечь ссылки, ибо этого потребовали монахи. Ныне тем более надлежит уважить их просьбу — ведь речь идет о Моротаке, человеке вовсе ничтожном! Тут и рассуждать нечего!
124
Министр-казначей Тамэфуса — По требованию монахов Тамэфуса Фудзивара был сослан в 1092 г. в край Ава (о-в Сикоку); Суэнака Фудзивара в 1105 г. также подвергся ссылке по настоянию монахов. Он был сослан в край Суо (современная префектура Ямагути).
Но ни одни не высказал этого открыто и громко, ибо недаром сказано: «Высшие избегают советовать государю, боясь лишиться щедрых окладов; низшие молчат, опасаясь понести наказание…» [125]
«Три вещи мне неподвластны — воды реки Камо, игральные кости и монахи горы Хиэй», — во время оно говорил сам государь-инок Сиракава, признаваясь в своем бессилии обуздать воинственных чернецов. А в царствование императора Тобы, когда монахи Святой горы пожелали, чтобы храм Источник Мира, Хэйсэндзи, в краю Этидзэн, отдали в их владение, государь, глубоко чтивший учение Святой горы, вынужден был исполнить эту своевольную просьбу, с горечью отметив в своем указе, что ради сохранения мира иной раз приходится попирать справедливость и называть черное белым…
125
Высшие избегают советовать, опасаясь лишиться щедрых окладов… — парафраз стихотворения, написанного на китайском языке Ясуганэ Ёсисигэ и озаглавленного «Высочайший указ о наградах вассалам». Стихотворение помещено под № 2 в поэтическом сборнике «Хонтё-мондзуй» («Литературный изборник нашей страны», 1064) — одном из наиболее значительных памятников поэзии на китайском языке, созданной японцами в Средние века.
Как-то раз Масафуса Оэ [126] спросил у государя-инока Сиракавы: «Государь, как бы вы поступили, если бы монахи горы Хиэй спустились в столицу и, дабы подкрепить свои просьбы, принесли с собой священные ковчеги?»
— Мне пришлось бы удовлетворить любое их прошение! — ответил государь-инок.
15. Бунт монахов
Уже несколько раз подавали монахи Святой горы челобитную государю-иноку Го-Сиракаве: Моротаку, правителя земли Кага, требовали они отправить в ссылку, а Мороцунэ, его наместника, заточить в темницу, однако ответа на свою жалобу так и не получили. Тогда монахи отменили праздник в честь бога Хиёси [127] , пышно разукрасили паланкины со священными ковчегами трех храмов — Дзюдзэндзи, Мародо и Хатиодзи [128] , подняли их на плечи, и утром в час Дракона [129] тринадцатого дня четвертой луны 3-го года Ангэн устремились к императорскому дворцу. В окрестностях Сагаримацу, Кирэдзуцуми, Тадасу, Умэтады, Янагихары, у реки Камо к ним присоединилось множество рядовых чернецов, послушников, служки из синтоистских храмов, так что шли они теперь уже несметной толпой. Ковчеги двинулись по Первой дороге. Священные сокровища сверкали на солнце, поражая все взоры: казалось, будто солнце и луна спустились на землю.
126
Масафуса Оэ был министром-казначеем, затем — правителем Дадзайфу (1041–1111).
127
Бог Хиёси — синтоистское божество, бог — покровитель горы Хиэй. Под названием Хиёси (другие названия — Хиэ, Сан-но — букв.: «Владыка горы») подразумевался один из главных богов синтоистского пантеона бог Окуни-нуси (букв.: «Хозяин страны»). Храм, посвященный этому божеству, находился на восточном склоне горы Хиэй задолго до создания там буддийского монастыря Энрякудзи. Монахи Энрякудзи продолжали почитать исконного японского бога Хиёси, покровителя Святой горы Хиэй.
128
Дзюдзэндзи, Мародо, Хатиодзи — названия синтоистских храмов, разбросанных по склонам горы Хиэй (всего их было семь) и посвященных синтоистским (японским) богам.
129
…в час Дракона… — в 8 часов утра.