Повесть о доме Тайра
Шрифт:
Слова твои справедливы!
– молвил государь-инок, приказал принести меч, осмотрел его, и все увидали, что в настоящие чёрные лакированные ножны вложен деревянный меч, оклеенный серебряной фольгой.
– Чтобы избежать позора, он притворился, будто вооружён настоящим мечом, но предвидя, что это вызовет порицание, заранее изготовил сей меч из дерева вот дальновидность и хитроумие, достойные настоящего самурая! А что до вассала, ожидавшего своего господина во двоpe, так это целиком в обычае военных семейств!
– сказал государь.
Так Тадамори не только не понёс
3
МОРСКОЙ СУДАК
Все сыновья Тадамори служили в Дворцовой страже20, все удостоились права являться ко двору, и никто уже не гнушался общаться с ними. В те годы случилось как-то раз Тадамори приехать в столицу из земли Бидзэн, и государь-инок Тоба изволил осведомиться, какой показалась ему бухта Акаси?21
Тадамори ответил: Так ярко сияет
над бухтой Акаси луна
порой предрассветной,
что о мраке ночном вспоминаешь,
лишь взглянув на волны прилива!
Такой ответ очень понравился государю, и стихотворение поместили в "Собрание Золотых Листьев"22.
Был ещё такой случай:
При дворе государя служила дама, возлюбленная Тадамори; он часто её навещал. Однажды, уходя, он забыл в комнате дамы веер с изображением луны. Подруги дамы стали подсмеиваться над ней, говоря:
– Откуда он взошёл, этот месяц? Непонятно, из какого захолустья он появился?
И возлюбленная Тадамори ответила: Сквозь тучи ночные
он сам проложил себе путь,
мой месяц желанный.
Ужели должна я ответить,
откуда проник он в покои?..
Так сказала она в ответ, и за это Тадамори полюбил её ещё больше. Она родила ему сына Таданори, впоследствии правителя земли Сацума. Недаром говорится: "Сходные души льнут друг к другу"; Тадамори любил поэзию, и дама эта тоже славилась искусством слагать стихи.
И вот постепенно стал Тадамори главою Сыскного ведомства, а затем, в 3-м году Нимпё, в пятнадцатый день первой луны, скончался пятидесяти восьми лет от роду. Князь Киёмори был его старшим сыном и потому унаследовал главенство в семействе Тайра.
Когда в седьмую луну 1-го года Хогэн вспыхнул мятеж Ёринаги23, Киёмори, в ту пору всего лишь правитель земли Аки, принял сторону государя Го-Сиракавы и проявил немалую доблесть, за что получил в награду должность правителя земли Харима, а в 3-м году тех же лет Хогэн был пожалован придворным званием второго ранга24 и назначен помощником правителя Дадзайфу25. Затем, в конце 1-го года Хэйдзи, снова вспыхнул мятеж, поднятый Нобуёри, и Киёмори опять сражался на стороне государя и покарал изменников смертью. А так как усердие, проявленное повторно, всегда заслуживает особо щедрой награды, на следующий год Киёмори опять повысили в ранге. Он стал советником - сайсё26, главою Сыскного ведомства, получил титул тюнагона, а затем и дайнагона и, наконец, был произведён в министры, после чего, минуя должности Правого и Левого министров27, возвысился до самого почётного сана, стал Главным министром28 и получил младшую степень высшего придворного ранга. И хотя Киёмори никогда не служил в дворцовой страже, высочайшим указом было ему даровано право иметь при выездах
"Главный министр наставник императора, пример всему государству, гласит закон.
– Он правит страной, наставляет на путь, гармонически сочетает Инь и Ян30 и властвует над ними такова эта высокая и важная должность. А посему, если нет достойного человека, пусть эта должность остаётся свободной". Оттого эта должность и называется "Местом достойного" или "Местом свободным", ибо закон запрещает назначать на неё человека, добродетелью не украшенного. Но князь Киёмори сжимал в деснице всю Поднебесную средь четырёх морей31, стало быть, рассуждать было не о чем.
Говорили, будто дом Тайра так процветает по чудесной воле бога Кумано32. Как-то раз, ещё в бытность свою правителем земли Аки, Киёмори отправился морем из Исэ в Кумано на богомолье, как вдруг огромный морской судак сам прыгнул к нему в ладью.
– Это знамение посылает сам бог Кумано, - сказал монах, сопровождавший Киёмори.
– Немедленно съешьте Этого судака!
– В древности в лодку чжоуского князя У-вана прыгнула белая рыба...33 отвечал Киёмори. Да, это счастливое предзнаменование!
И хотя случилось это по дороге на богомолье, когда надлежит с особой строгостью соблюдать все Десять Заветов34, поститься и всячески остерегаться малейшей скверны, Киёмори повелел приготовить этого судака и дал отведать по куску всем своим родичам и вассалам. Кто знает, может быть, и впрямь по этой причине счастье с тех пор во всём ему улыбалось, и он возвысился до высшего сана, стал Главным министром. Сыновья и внуки его тоже продвигались в званиях быстрее, чем дракон взвивается в небеса. Так удостоился Киёмори почестей, каких не знавал никто из девяти поколений его предков. Поистине, несказанная благодать!
4
КАБУРО
Случилось так, что в 3-м году Нинъан, в одиннадцатый день одиннадцатого месяца, князь Киёмори, пятидесяти лет от роду, внезапно занемог и, дабы не расстаться с жизнью, поспешно принял духовный сан. В монашестве взял он имя "Дзёкай" - "Океан чистоты". Поступок сей и впрямь, как видно, был угоден богам - мгновенно исцелился он от тяжкого недуга и прожил столько лет, сколько было уготовано ему свыше. Как гнутся под порывами ветра деревья и травы, так покорно склонялись перед ним люди; как земля впитывает струи дождя, так всё вокруг смиренно повиновалось его приказам.
Самые знатные вельможи, самые храбрые витязи не могли соперничать с многочисленными отпрысками семейства новоявленного инока Киёмори, владельца усадьбы в Рокухаре. А князь Токитада, шурин Правителя-инока35, так прямо и говорил: "Тот не человек, кто не из нашего рода!" Немудрено, что все старались любым способом породниться с домом Тайра. Во всём, что ни возьми, будь то покрой одежды или обычай по-особому носить шапку, стоило только заикнуться, что так принято в Рокухаре, как все спешили сделать так же.