Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 1

Сикибу Мурасаки

Именно это меня и пугает, – отвечает он, поднимаясь, чтобы уйти, но она хватает его за рукав.

– Ах, так жестоко со мной еще никто не поступал! В такие годы и такой позор… – жалуется она и плачет, отчего лицо ее становится просто уродливым.

– Я скоро напишу. Душа моя стремится к вам, но, увы… – говорит Гэндзи и, высвободив рукав, хочет уйти, но дама не отстает:

– Так, «у моста на реке Нагара…» (64) – сетует она.

Тут Государь, закончив переодевание, выглядывает из-за перегородки, и изумлению его нет границ. В самом деле, трудно найти более неподходящую пару!

– Дамы обижаются, что сердце его закрыто для любви, а он, оказывается… – смеется Государь.

Гэн-найси-но сукэ была смущена чрезвычайно, но, судя по всему, она принадлежала к тем женщинам, которые не прочь и «мокрое платье надеть» [18] , было бы ради кого; во всяком случае, она даже не

пыталась оправдаться. Не меньше были удивлены и остальные дамы:

– Кто бы мог подумать! – шептались они.

Случилось так, что их перешептывания достигли слуха То-но тюдзё, и он подумал: «Я полагал, что не осталось для меня ничего неизведанного в этой области, но подобного опыта я еще не имею. Впрочем, до сих пор мне и в голову не приходило…» Загоревшись желанием познать душу этой особы, столь неутомимой в своем любострастии, он постарался добиться встречи с ней. А поскольку и с этим юношей мало кто мог сравниться, дама рассудила, верно, что послужит он ей утешением в отсутствие того, жестокосердого… Но на самом-то деле один лишь Гэндзи был желанен ее взору. Право, чего только не случается в мире!

18

…которые не прочь и «мокрое платье надеть»… – «Надеть мокрое платье» значило дать повод к сплетням

То-но тюдзё держал все в тайне, и Гэндзи не подозревал ни о чем. Стоило Гэн-найси-но сукэ заприметить его, как она тут же разражалась упреками, а Гэндзи, как ни тяготила его эта связь, из жалости к преклонным летам этой особы всегда готов был ее утешить.

Так тянулось довольно долго, и вот однажды вечером, когда после короткого ливня сумерки были напоены прохладой, Гэндзи проходил мимо Уммэйдэн, дворца Теплого света [19] , как раз в тот миг, когда Гэн-найси-но сукэ играла на бива [20] . Не имея себе равных в мастерстве, она обычно участвовала в музыкальных развлечениях Государя наравне с мужчинами, а сейчас ее одолевали горькие раздумья, отчего струны бива звучали особенно трогательно.

19

Дворец Теплого света, Уммэйдэн, служил местом сбора дворцовых прислужниц (найси)

20

Бива(кит. пипа) – четырехструнный щипковый инструмент типа лютни, завезенный в Японию из Китая. При игре на бива используется медиатор (см. «Приложение», с. 93)

– «Выращивает тыквы…» [21] – пела она. Голос у нее был прекрасный, но вот слова…

«Наверное, так же хорошо пела та особа с острова Попугаев» [22] , – думал Гэндзи, внимая.

Но вот Гэн-найси-но сукэ перестала играть, как видно оказавшись не в силах справиться с душевным волнением. Тихонько напевая: «В беседке стою…», Гэндзи приблизился к занавесям, и дама подхватила: «Ты толкни и войди…» [23] Право, мало кто решился бы так ответить.

21

Выращивает тыквы… – строка из народной песни «Ямасиро» (см. «Приложение», с. 97)

22

Наверное, так же хорошо пела та особа с острова Попугаев. – Имеется в виду героиня стихотворения Бо Цзюйи «Услышанный ночью голос»:

«Как-то ночью причалил к острову Попугаев.Над осенней рекой месяц светел и чист.Слышу, кто-то поет в соседней лодке.Нестерпимо печальная льется мелодия.Оборвалась вдруг песня, послышался плач.Плачу на смену пришли рыданья.Озираюсь вокруг – кто же там плачет?Вижу – женщина, снега белее лицо,Одиноко стоит, прислонившись к мачте.Изящна, прелестна, лет семнадцать на вид.Слезы в ночи сверкают, как жемчуг,Каплями падают лунные блики.Узнать попытался – из

какого та женщина дома,Почему так тоскливы песни ее и плач?Но на каждый вопрос мой – лишь новые слезы.Опустила глаза, ничего не сказав»

23

В беседке стою… Ты толкни и войди… – см. народную песню «Беседка» («Приложение», с. 97)

– До нитки никтоНе промок под дождем, поджидаяВ беседке у дома.Отчего ж дождевая капельМне на платье упала?
–

вздыхая, сказала Гэн-найси-но сукэ, и Гэндзи, хоть и не к нему одному обращены были эти упреки, подосадовал: «Не слишком ли?..»

– Ты другому жена,Мне встречаться с тобою непросто.И совсем не хочуПривыкать к твоей я беседке,Под твоею крышей стоять, -

ответил он и готов был пройти мимо, но, подумав, что это наверняка обидит женщину, подчинился ее желанию, и между ними завязался оживленный, шутливый разговор, не лишенный некоторого интереса и для самого Гэндзи.

То-но тюдзё всегда обижался, когда Гэндзи, напустив на себя степенно-важный вид, поучал его, обвиняя в легкомыслии. Подозревая, что за наружной невозмутимостью Гэндзи скрывается немало тайн, он только и помышлял о том, как бы уличить его самого, и как же обрадовался он теперь, поймав наконец друга с поличным! Предвкушая, как, напугав Гэндзи и сполна насладившись его замешательством, он скажет: «Пусть это послужит тебе уроком!», То-но тюдзё не спешил обнаруживать себя.

Дул холодный ветер, постепенно сгущалась ночная мгла. В конце концов, предположив, что в доме уснули, То-но тюдзё, крадучись, пробрался внутрь. Гэндзи уже задремал, когда до слуха его вдруг донесся звук приближающихся шагов. Разумеется, ему и в голову не пришло, что это То-но тюдзё. «Верно, Сури-но ками все не может забыть ее…» – предположил он и содрогнулся от ужаса при мысли, что столь немолодой уже человек станет свидетелем его недостойного поведения:

– Я немедленно ухожу! – заявил он. – Наверняка вас и паук известил (13), а вы так жестоко обманули меня. – И, подхватив свое платье, скрылся за ширмой.

То-но тюдзё, трепеща от радости, подошел к ширме, за которой стоял Гэндзи, и начал ее с треском складывать, стараясь производить как можно больше шума. Дама же, будучи, несмотря на преклонный возраст, особой, весьма искушенной в любовных делах, и имея немалый опыт по части столь двусмысленных положений, при всей своей растерянности думала лишь об одном: «Что же он с ним сделает?» – и, дрожа от страха, цеплялась за То-но тюдзё.

А у Гэндзи было одно желание: ускользнуть, оставшись неузнанным. Однако вспомнив, что одежда его в беспорядке и шапка помята, он медлил в нерешительности – право, вид у него будет весьма нелепый, коли попытается он спастись бегством.

То-но тюдзё же, опасаясь, что Гэндзи его узнает, не произносил ни слова. Будто в неистовой ярости выхватил он меч, и женщина с криком: «Помогите, не надо!» – бросилась к нему, складывая в мольбе руки. То-но тюдзё едва удержался от смеха. Право, трудно себе представить более нелепое зрелище: женщина в возрасте пятидесяти семи или пятидесяти восьми лет – что не так-то просто скрыть, несмотря на все ее старания придать наружности своей юную соблазнительность, – полуодетая, забыв о приличиях, крича и дрожа от страха, кидается от одного двадцатилетнего красавца к другому.

Чем больше старался То-но тюдзё убедить Гэндзи в том, что перед ним совершенно чужой человек, чем более угрожающие позы принимал, тем быстрее тот догадался, с кем имеет дело. «Выследил меня и решил подшутить», – понял Гэндзи, и ему сразу стало смешно. Уверившись же в том, что перед ним действительно То-но тюдзё, он решил позабавиться и, схватив его за руку, в которой тот держал меч, больно ущипнул. То-но тюдзё стало досадно, что его узнали, но, не в силах болеесдерживаться, он расхохотался.

– В своем ли ты уме? Хороши шутки! Дай же мне одеться! – говорит Гэндзи, но То-но тюдзё вцепляется в его одежды и не отдает.

– Тогда раздевайся и ты, – требует Гэндзи, пытаясь развязать его пояс и стянуть с него платье, но То-но тюдзё упирается: «Нет, ни за что!» Никто не хочет уступать, и в конце концов нижнее платье Гэндзи с треском лопается.

– Право, как ни таись,Все равно станет тайное явным.Каждый к себеТянул, и вот – пополамРазорвано нижнее платье.